Тень ивы

– Это ацетон. Я узнавал. Мы жили на химии, когда она была беременной… Ацетон, он дает такие уродства при беременности.

– Ацетон. Или что-то другое. Дело не в том, через что проведено зло. Через ацетон, через что-то другое. Откуда идет зло, вот что главное, оно вот, – Ивхав указал пальцем на Мишино лицо.

– Это ты мне говоришь? Ты же убийца, душегуб.

– Если бы Роксана рожала здоровых бойцов, мне бы не надо было убивать. Ты ей не дал.

Быстро выпрямившись, Миша ударил Ивхава ногой, вложив в этот удар все свои силы, острое желание одним движением разбить старику лицо, отделить его голову от туловища и тем оторвать себя от своей же боли. Она только что косноязычными словами Ивхава опять заявила о себе. Ничего не может быть у тебя с ней! Ничего вообще у тебя не может быть.

И его удар пролетел мимо! Миша крутнулся на левой ноге и упал на грудь, успев подставить руки. Когда он поднимал лицо на Ивхава, уже вскочившего с асфальта, сам получил удар кожаным кедом в нос, потом еще и еще пинки – каждой ногой старика.

И удары с каждым разом становились все сильнее, все болезненнее, будто Миша, не убив Мнвинду, сделал его сильнее! Миша не мог, как ни старался, увернуться ни от одного из этих могучих пинков, хотя видел сквозь кровавую муть фигуру нападавшего.

Старика остановила та самая девчонка, которую Миша отбил от старика.

– Да ты, старый, убьешь его на хуй!

Миша услышал ее голос, скорее усталый, чем возмущенный. Но Ивхав остановился, огляделся по сторонам и спросил, переводя дыхание:

– Ну что я тебе говорил, а? Ломает тебя, девочка.

– Говорил, говорил. Поехали. В жопу не дам, учти.

Мнвинду проводил ее до задних дверей машины , мужчина в спортивном костюме открыл перед ним переднюю дверь, сел за руль и рванул с места.

Сразу за поворотом пикап остановился, Мнвинду вышел из автомобиля и зашел в двери отделения полиции.

– Там, у автовокзала, у магазина человек лежит на тротуаре. То ли избитый, то ли побитый. Можете машину послать? Мои документы? Вот, возьми.

Игорь Гарпунов – Михаил Пиднель.

Пивной путч.

Кафе «Под кронами» к позднему вечеру заполнилось, заиграл оркестрик, как все ресторанные оркестрики, похожий смесью самодеятельности и отваги на «Машину времени». Создавался ровный фон, так подходящий для нового, более высокого градуса откровенности. Да и градусы спиртного, все же загулявшие в головах Пиднеля и Гарпунова, к тому располагали.

– Да, я из легавых, ты из волков, так, кажется? – спросил Игорь, отхлебывая из кружки «самобродное» пиво. – Каждый делает свое. Я допытываюсь, ты при этом смотришься красиво. Но объясни мне, почему благородство заканчивается на бедном архитекторе? Потому что он, извини, мягко говоря, э-э-э… оскорбил тебя в лучших чувствах?

– Ты хочешь поучить меня благородству? Ну, давай, валяй, предъявляй обвинение, – теряя свое фирменное самообладание, ответил Пиднель. – Прямо отсюда, сейчас, поедем в управление полиции, и я напишу признание в убийстве.

– Нет. Мне нужно признание в правде. Понимаешь, завело. Я хочу правды. Благородством я сыт. Ты накормил однажды. Могу отдать назад.

– Например?

– Например, оставить Жнеца за решеткой. Все свидетельские показания могут всплыть, а могут не всплыть, понимаешь?

– Я не согласен.

– Интересно. Все ты был согласен, и дело-то Жнеца у нас считали готовым к суду. А теперь не согласен.

– Тебе сложно это понять.

– Объясняй проще.

– Жнец сам влез в это дело. Сам! Я предупреждал его: не лезь, можешь попасть в западню. Это не для тебя.

– Получается, ты соврал, и вы все-таки с ним знакомы?

– Нет. У меня нет нужды приходить к человеку и говорить: я Пиднель, давай знакомиться. У нас с ним как в случае с моим знакомым Полом Маккартни. Если у меня спрашивают: ты что, знаешь Пола Маккартни, я говорю: знаю. Это правда. У меня ведь не спросили: знает ли сэр Пол меня.

– И как это ты Жнеца предупреждал?

– У меня есть свой е-мэйл в уголовной среде. Я передал по цепочке: если будет обращаться такой-то, в просьбе отказать.

– В какой просьбе?

– Ясно какой. Убить Ганса.

– А какая тебе разница – откажут или согласятся? Дело-то будет сделано.

– А пусть попробует сам. А я посмотрю. Мне интересно.

– Посмотрел?

– Конечно.

– И как?

– А никак. Он обосрался. Интересно, он Иван Мохаметыча искал, даже на собачьи бои за ним ходил. А меня собаки не привлекают, у меня на самого Жнеца ставка была: миллион против одного, что он не сможет инвалида, старика по сути, на тот свет отправить.

– Ты все-таки ему мстил.

– Нет. Мне, опять говорю, интересно. Ну… например, на соревнования люди приходят. Ведь не все из них смотрят, как очки набираются. Вот в бадминтоне смотрят красивый ход, заставляющий ошибаться. Или показ мод – там же не каждый выбирает, что купить. А я смотрю на человека, который оказывается рядом с моей женой, и отслеживаю: что с ним происходит.

– Что с тобой происходит, Михаил? Неужели деньги?

– Ха, деньги! Какие деньги? У Ивана Мохаметовича? Армейская пенсия?

– Ну ладно, ты, конечно, не знаешь о фабрике здоровья в Поталове?

– Ну, что-то слышал.