Тень ивы

За время, пока они ждали появления милиционера, Косуля успела достать из сумки зеркало и пудреницу и, внимательно рассматривая себя, промокнуть и подвести карандашиком глаза, а Игорь заметил: она успокоилась и даже, кажется, повеселела.

«В следующий раз пудреницу тебе достать так просто не дадут», – с грустью подумал Игорь.

Жанна Хаджиева.

Следи за базаром!

Едва ли Римма Владимировна, доктор физкультурного диспансера, могла относиться к врачебной практике Жанны Хаджиевой на центральном рынке иначе как к подпольной и шарлатанской. Но как раз на рынке, с сотнями и сотнями людей, которые годами живут и работают среди улиц и кварталов прилавков, врач обычной общей практики жизненно необходим. Вот сумгаитский купец Амин, которому нужно раз в день делать внутривенную инфузию антигистаминов, иначе он умрет от отека легких. Трое детей, старшему из которых пять лет, другого азербайджанца, Рамазана, с явными признаками гепатита, которым нужен постоянный анализ крови. Бомж Илья, фамилия неизвестна, катающий тяжелые тачки с хозяйской мануфактурой и продовольствием, нуждающийся в инъекциях антибиотиков по поводу трофической язвы голени. И еще, и еще люди, не имеющие возможности получить медпомощи где-либо, кроме доктора Жанны, – для поликлиники они чужие, для платной больницы нет больших денег, да и времени нет, надо заработать не только на лекарства, но и на хлеб или на рис, если угодно, – для большинства здесь рис важнее хлеба.

«Что для нее важнее хлеба?», – задался вопросом Гарпунов, вглядываясь в Жанну, водящую стетоскопом по груди смуглого парня, задравшего разом куртку и рубашку к самому горлу. Явно не деньги – что можно было взять с этого азиатского паренька? Или других, стоящих в очереди перед ним: с тетки с гримасой боли на обветренном лице или двух бородачей в тюбетейках, что-то громко обсуждающих на своем языке?

Кабинета не было, смотровая размещалась за простенком цветочной лавки в дальнем углу рынка, по инерции называемого колхозным. Не было полноценного стола, никакой ширмы для осмотра раздетых, даже халата на Жанне. Правда, были более важные вещи: водопроводный кран с мылом и бутылкой с надписью «хлоргексидин», хирургический шкаф с аккуратными инструментами и препаратами, топчан, на котором дыбился тонометр и переносной электрокардиограф.

У ног врача стояла сетка с картошкой, пластиковое ведро с яйцами, пластиковые пакеты, из одного из которых торчала колбаса. Это, вероятнее всего, и была плата за прием. Хотя ни у кого из присутствующих ничего похожего на натуральную оплату не было.

Не спросила доктор Жанна ничего про оплату и у Игоря, когда он подошел к ней. И кто он, что он, тоже не спросила.

– Что болит?

– Нога в суставе.

– Какая?

«Задняя», – хотел он сказать, но ответил:

– Левая.

– В покое болит, при ходьбе, рассказывай, – нетерпеливо попросила она, – ты же вроде не немой, вроде даже должен по-русски бойко говорить.

– В покое, при ходьбе, а также и между этими состояниями, – он видел перед собой молодую женщину, хотя и очень усталую на вид, но полную сил. Похожее на мужское телосложение, широкий разворот плеч, руки с сильными запястьями и длинная, мускулистая шея дополнялись спортивным костюмом с откинутым капюшоном и кедами из сетчатой ткани.

– Чего нужно-то? – вздохнув, спросила Жанна, неприязненно глядя на Игоря снизу вверх.

– Я вот думаю, наверное, надоело вам от всяких инспекторов отбиваться? – сочувственно произнес Игорь.

– Да ваш брат не спрашивает обычно.

Игорь подосадовал снова, что так тщательно скрываемая им причастность к «правоохранителям» быстро и без труда прочитывается всеми его последними собеседниками.

– А что наш брат делает для начала?

– Денег просит.

– А вы?

– А я даю.

– А откуда у вас?

– А вот они приносят, например, – Жанна кивнула на плотную группу пациентов, занявших очередь на прием уже за Игорем, и громко объявила им:

– На сегодня прием закончен, завтра приходите. Все-все! – прикрикнула она, услышав недовольный ропот. – Видите, полиция пришла.

Слово «полиция» возымело действие – люди заспешили к выходу.

– А если много попрошу, и они не принесут?

– Вам от меня проку никакого. Возьмете в обезьянник, – так мне все равно, где спать, в КПЗ иной раз комфортней. А дело мне прилепить не получится. Пробовали. Денег я не беру, вот в чем дело.

– Получается, вроде вы по-дружески советуете знакомому: а вот такие капельки попробуй?

– Точно! Соображаешь, хотя и новенький.

– А то, что они вам продукты приносят, так это тоже по-дружески угощают.

– И опять в десятку.

– Хитро. Только это – тоже оплата, дорогая Жанна. И доказать это можно. И наказать. Как минимум, запретом заниматься врачебной практикой.

– А мне она и так не светит.

– Почему?

– Лучше вы ответьте, – она незаметно перешла на «вы», – зачем об этом спрашиваете?

– Я спрашиваю об этом потому, что… хочу понять: как же это так – ваша работа нужна, а вы оказываетесь вне закона.