Тени теней

– У меня были какие-то видения, когда я отключилась. Про эту тень. Как будто она трогает меня, лицо, руки. А потом раз – я пришла в себя. Жива и здорова.

Я молчу, распинывая мокрую жухлую листву по тротуару. Проходит минута, две, а потом Ира спрашивает:

– Так ты знаешь, что это?

– Нет, – отвечаю. – Но кажется, что нужно выяснить в самое ближайшее время.

– Это в любом случае из-за тебя. Мне кажется, к тебе лучше не подходить. Я не хочу снова… увидеть что-то.

– Так ты поэтому меня избегаешь?

– Не обижайся. Просто так безопаснее.

Да уж, вот тебе и лучшая подруга. Вздыхаю:

– Не обижаюсь. Наверное.

И все-таки Иры не было в городе те три дня, когда мы исчезли. Никому, никому нельзя верить.

***

Шумит вода. Дорога под ногами дрожит, когда проезжают машины. Мы идем по мосту, я и Макс. Он держит меня за руку.

– Ты даже моим друзьям нравишься, – говорит он, продолжая затянувшийся монолог о том, почему в очередной раз позвал меня гулять.

Этого монолога не было бы, будь я менее подозрительной. Если бы не начала задавать вопросы, почему Макс так мной заинтересовался после возвращения.

– А им раньше вообще никто не нравился, – продолжает Макс. – Ну, в смысле, из тех девчонок, с которыми я дружил.

Молчу.

– Ты слишком зациклилась на всей этой истории. Думаешь, что вокруг все что-то замышляют, да? Я тоже так поначалу думал, но меня надолго не хватило. Нельзя же постоянно так париться из-за этой глупости.

Молчу.

– Я на тебя и раньше внимание обращал. Ты вообще одна из самых красивых девчонок в старших классах. Только вот все времени не было подкатить, да и постоянно рядом крутился кто-то.

Начинаю оттаивать. Небо над нами все еще висит безграничным стальным листом, но на душе становится намного светлее. Иногда нужно позволять себе быть более беззаботной, чтобы все вокруг казалось не таким мрачным.

– А тут ты – раз – и сама подошла. Я прям обрадовался.

Ладонь у него большая и теплая, у Макса. У моей пустой бессмысленной красоты.

Машины едут мимо, клубятся выхлопные газы и пыль. Вода шумит.

Это тот самый мост, откуда двадцать лет назад прыгнули подростки. Наши предшественники.

– Чувствуешь, от воды пахнет свежестью? – спрашивает Макс.

Мы останавливаемся, чтобы опереться локтями на перила моста. Ничем не пахнет, только дорогой и машинами. От воды веет промозглым холодом. Река широкая и сильная. Я смотрю на поток и представляю, как в этой неспешной мощной глади скрываются тела. Один шумный всплеск, туча брызг – и человека больше нет.

– Нужно придти сюда весной, – говорит Багров. – Когда ледоход будет.

– Зачем? – спрашиваю.

– Я слышал, тому, кто увидит ледоход весной, всю жизнь везти будет. Ну, примета такая.

Он плюет вниз. Не бывает такого парня, который подошел бы к перилам моста и не плюнул бы с высоты.

– До весны еще дожить надо, – отвечаю я и тоже плюю.

Не знаю, как тут высоко, но плевок теряется из виду еще до того, как падает в реку.

– А что, не доживем, что ли? – Багров улыбается. – Все про своих суицидников думаешь?

– Нет, – вру.

– Бред это все.

Он отпускает мою руку и прежде, чем успеваю хоть что-то понять, залезает на перила. Я охаю от испуга, а он идет себе беспечно, раскинув руки в стороны, как каскадер по канату. С одной стороны у него мост, дорога и я, а с другой – несколько метров полета и ледяная вода.

– Слезай, – говорю, внутренне содрогаясь от страха.

– Не бойся, это же просто.

Он движется по перилам, кроссовки осторожно ступают по шелушащейся синей краске, а я семеню рядом, постепенно успокаиваясь. Расстегнутая куртка Макса хлопает на ветру, ключи позвякивают в кармане. Водители проезжающих машин оглядываются.

– Если мне суждено сегодня умереть на этом мосту, то я умру, даже если ползти по нему буду, – говорит Багров. – А если нет, то можно вообще ничего не бояться. Понимаешь?

Он и правда очень легкомысленный.

– Слезай уже, – говорю.

В голове мелькает странная мысль, что достаточно совсем легкого толчка, и я больше никогда не увижу Макса Багрова.

«Не бойся, это же просто».

Кто-то истошно кричит:

– Не надо!

Одновременно оборачиваемся. В нашу сторону бежит женщина лет сорока в длинном пальто бежевого цвета.

– Не прыгай! – кричит она.

Худая и рыжая, с губами в ярко-красной помаде, она похожа на какую-нибудь активистку школьного клуба. Они почему-то почти всегда рыжие. И любят красную помаду.

– Кто это? – спрашиваю.

Она останавливается рядом, растрепанная и запыхавшаяся. Быстро и взволнованно тараторит:

– Чего бы тебе там ни казалось – только не прыгай. Медленно слезай. Ничего не слушай, ни на кого не смотри. Давай-давай, не задумывайся.

Макс переводит растерянный взгляд с нее на меня, а потом пожимает плечами и спускается на мост.

– Вот так, – выдыхает женщина. – Все будет хорошо.

– Не собирался я прыгать, – говорит Макс.

– Разве? – она смотрит с удивлением на него, потом на меня. – Вы же те подростки, которые пропали?

Тут я вспоминаю ее:

– Вы с телевидения. Вы у меня интервью брали.

– Да. – Она кивает. – Меня зовут Анжелика.

Мне никогда не нравилось это имя.

– Почему вы думали, что он спрыгнет? – спрашиваю.