The Lords of Easy Money: How the Federal Reserve Broke the American Economy

Хоениг входил в состав FOMC в течение всего этого периода, являясь членом с правом голоса каждый третий год. В 1998 году он снова стал членом с правом голоса. Это совпало по времени с одним из самых агрессивных действий Алана Гринспена - серией снижений ставок в конце 1990-х годов, которые подстегнули пузырь на фондовом рынке. Снижение ставок показало, что, хотя использование власти ФРС может и не порождать естественных врагов, оно влечет за собой очень высокие издержки для американского народа.

 

За облаком слов ФРС на самом деле скрывались серьезные политические споры, разворачивавшиеся внутри FOMC в 1990-е годы. Одно из самых важных политических решений, как показывает ретроспектива, было связано с инфляцией. В формулировке Пола Волкера о двух "кузенах" инфляции - потребительских ценах и ценах на активы - ФРС Гринспена со временем приняла решение сосредоточиться только на одном из них: инфляции потребительских цен. ФРС могла продолжать снижать ставки и увеличивать денежную массу, лишь бы цены на потребительские товары не росли слишком быстро. Ценам на активы оставалось вести себя в соответствии со своей собственной неуправляемой природой.

Не существует ни одного собрания, на котором эта политика была бы официально принята. Это происходило в течение долгого времени, и по мере того, как она укреплялась, она становилась все более неприемлемой для Тома Хенига. Он построил свою монетарную философию на твердой почве опыта 1970-х годов, когда инфляция активов и пузыри активов были столь разрушительны. Он опасался, что цены на активы будут расти бесконтрольно. Но Хоениг также испытывал искреннее уважение и восхищение Аланом Гринспеном. До 1998 года он подал лишь один голос "против" в FOMC. Это случилось летом 1995 года, когда Гринспен настаивал на снижении процентных ставок в то время, когда, по мнению Хенига, ставки и так были достаточно низкими. Хенига преследовало правило длинных и переменных лагов, а также опыт наблюдения за тем, как FOMC создал Великую инфляцию, даже не осознавая этого. Снижение ставок часто преподносилось как форма "страховки" от будущего спада, и именно так было представлено снижение ставок в 1995 году.

"Меня беспокоит, что эта страховка имеет свою цену", - сказал Хениг, прежде чем проголосовать "против". Он был единственным членом, проголосовавшим против снижения ставки, и в течение следующего года или двух лет оказалось, что его анализ был ошибочным. Снижение ставки способствовало росту экономики, а долгожданные признаки инфляции так и не появились. Эти экономические данные усугубили чувство обиды, которое испытал Хениг, проголосовав против.

Одним из самых деликатных уроков, которые Хениг усвоил за время работы в FOMC, был неписаный урок о несогласии. Голосование в FOMC было дико однобоким, и это не имело ничего общего с подзаконными актами ФРС. По крайней мере, на бумаге FOMC должен был быть органом с правом голоса, не то что Верховный суд. Из-за этого может показаться, что в FOMC голоса будут близки, как и в Верховном суде, где решения иногда разделялись почти поровну. Как и в Верховном суде, в FOMC голосовали по сложным вопросам с неясным исходом. Но близкие голосования были неслыханным явлением. Причиной тому была культура FOMC и традиция уважения к председателю ФРС.

"Я скажу вам, что бывают случаи, когда люди удивляются тому, что вы можете голосовать против председателя", - сказал Хениг. "Я не знаю, как это описать. Есть некий посыл, что голосовать против председателя - это, знаете ли, очень необычно. Нужно делать это с большой осторожностью... Нет инструкции, в которой сказано, что нельзя голосовать против председателя. Но в комнате чувствуется какая-то неловкость, если вы голосуете против председателя".

На протяжении большей части 1990-х годов Хенигу было легко голосовать вместе с комитетом, потому что он был согласен с Гринспеном. Но решение по существу игнорировать пузыри активов усложнило сотрудничество с Хенигом.