The Monster Always Returns: American Horror Films and Their Remakes

На протяжении всего фильма нормальные люди оказываются совершенно беззащитны перед монструозной семьей. Первые жертвы невольно идут на смерть, не имея практически никаких шансов на сопротивление, и даже выжившая Салли может лишь неэффективно отбиваться. Самый смелый акт сопротивления - водитель грузовика, бросающий в Кожаное Лицо гаечный ключ, но с умеренным успехом. Примечательно, что местные или государственные власти полностью исключены из повествования. В ранней сцене на кладбище упоминается шериф, но его так и не видно, а возможность привлечения правоохранительных органов не поднимается ни в одной точке повествования. Техасская сельская местность представляется беззаконным, нецивилизованным пространством, неоспоримой территорией чудовищной семьи.

Три активных члена семьи ни разу не названы по имени, а в титрах фигурируют только как "Кожаное лицо", "Автостопщик" и "Старик". Точно так же неясны и их родственные связи, о которых можно судить только по разнице в возрасте и социальном положении, так как старик выступает в роли главы семьи.⁶

Их отклонение от нормальной жизни довольно заметно, за исключением старика, которому удается вписаться в образ заправщика. У автостопщика, самого младшего члена семьи, на лице большая красная отметина, предположительно родимое пятно, похожее на размазанную кровь, а его выражение лица и манера речи наводят на мысль о какой-то форме умственной отсталости. Кожаное лицо более очевидно чудовищно, с огромным, громоздким телом и различными масками из человеческой кожи, скрывающими его лицо. Он не говорит, но издает нечеловеческие хрюкающие или визжащие звуки. Наконец, дед выглядит бледным, старым и сморщенным настолько, что его можно принять за труп; на самом деле, только высасывание крови из пальца Салли, кажется, оживляет его.⁷

Его немощное тело и полная физическая неполноценность используются как для ужаса, так и для комедии, поскольку он практически неживой, несмотря на настойчивые просьбы его потомков. Члены семьи имеют гротескные тела разной степени, отмеченные тонко или явно, а их физические и умственные недостатки в основном изображены как чудовищные.

На протяжении первых двух третей фильма члены семьи кажутся не связанными друг с другом людьми, и только захват Салли стариком и последующая сцена ужина раскрывают их родственные связи. Эта сцена является одной из самых знаковых в фильме и представляет собой пронзительную, безумную пародию на "нормальную" семейную жизнь (см. рис. 8). Кожаное лицо берет на себя роль жены и матери, о чем свидетельствует его наряд: на нем женская маска, грим, парик и фартук. Старик выступает в роли отца, руководит процессом, бьет непокорных младших членов семьи и в какой-то момент приказывает матерому Кожаному Лицу "вернуться на кухню". Однако его авторитет не бесспорен, так как автостопщик напоминает ему, что он "всего лишь повар". Автостопщик ведет себя как взволнованный ребенок, а Салли, прикованная к стулу, выступает в роли гостя и главного блюда. Как старшему, дедушке выпадает честь убить ее или хотя бы попытаться. Каждый из участников играет узнаваемую роль в семейной ячейке и в привычном ритуале ужина, только искаженную до гротеска. Между украшением стола из куриной тушки, костюмом Кожаного лица, едва живым дедом, насмешки над испуганными мольбами Салли, а главное, явная угроза смерти и каннибализма - эта сцена прочно утверждает, что семья чудовищна. Требования старика убить Салли быстро и без лишних мучений едва ли смягчают это впечатление; в конце концов, он не возражает против того, чтобы убить и съесть Салли, и даже подчеркивает необходимость этого действия. Любые человеческие черты перевешиваются садистским ликованием семьи, нарушением различий между человеком и животным в обращении с жертвами и старым добрым способом - каннибализмом.

Однако для Вуда сам факт того, что эти человекоподобные монстры живут вместе и заботятся друг о друге, вызывает двойственное отношение (92). Семейные узы, которые держат их вместе, знакомы зрителям, и поэтому "мы не можем начисто от них откреститься" (92). Если они способны на привязанность, они не могут быть настолько плохими, казалось бы, и то, что Кожаное Лицо устраивает ужин для своих родственников и терпит издевательства, противоречит его предыдущему образу единоличного убийцы, тем самым очеловечивая его. Если монстры все еще способны организовываться в соответствии с установленными структурами нормальности, они не полностью ей противостоят и не являются абсолютным Другим. Однако возможно и обратное прочтение: вместо того чтобы монстры были изгнаны из семьи, институт семьи может стать чудовищным по ассоциации.