29 апреля правительство попросило своего представителя Юань Му встретиться с представителями студентов. Сорок пять из них встретились с мэром Пекина Чэнь Ситуном и Юань Му. В качестве еще одной уступки встреча транслировалась в прямом эфире. Оба были довольно угрюмыми людьми, типичными представителями Коммунистической партии Китая, которые использовали этот случай, чтобы прочитать студентам лекцию об их обязанностях и призвать их вернуться к занятиям. Высокомерие Юань Му прозвучало по национальному телевидению. Это была упущенная возможность. Она ничего не дала. Она ничего не решила. Власти никогда и не собирались этого делать. Любопытно, что в беспорядках упоминалась роль "иностранной руки" и базирующейся в США неправительственной организации "Китайский альянс за демократию". Похоже, руководство страны раздумывало над идеей свалить все на американцев и проверить ситуацию на прочность. Это подтвердилось после публикации "Бумаг Тяньаньмэнь" в 2001 году, в которых утверждалось, что комментарии об иностранном вмешательстве исходили, в частности, от Ли Пэна и Бо Ибо. Деятельность пекинских иностранных СМИ в студенческих городках и, в частности, их контакты с Фан Личжи также стали предметом обсуждения на заседании политбюро 28 апреля.
Чжао Цзыян вернулся из Северной Кореи 30 апреля и сразу же осознал всю серьезность ситуации. Он также оценил открывшееся перед ним политическое пространство и быстро понял, что если ему удастся убедить других отказаться от редакционной статьи от 26 апреля или переформулировать ее, то он будет публично считаться героем. С этого момента студенты стали пешками в его политической игре, чтобы вернуть власть, которую он потерял с зимы 1988 года. 1 мая он созвал заседание политбюро, чтобы попытаться возложить ответственность за протесты на руководство Ли Пэна. По сообщениям, это было жаркое заседание, на котором были проведены границы между Чжао Цзыяном и Ли Пэном по вопросу политической реформы.
Чжао Цзыян попытался договориться о встрече с Дэном через своего секретаря Ван Руолиня, но Дэн якобы был нездоров. Чжао высказал Ян Шанкуну свою идею о том, что опровержение редакционной статьи от 26 апреля может успокоить студентов и избежать эскалации ситуации. Чжао знал, что в отсутствие прямого доступа к Дэнгу его предложение дойдет до него через Ян Шанкуна. Подобные способы передачи сообщений являются обычной практикой в китайской коммунистической партии со времен Мао Цзэдуна, который был недоступен для всех, кроме нескольких человек из своего окружения. Сообщение неизменно достигает ушей лидера, и его мнение передается таким же окольным путем. Преимущество этой системы заключается в том, что ни одно решение не может быть напрямую приписано лидеру, который в случае ошибки может с удобством переложить вину на других исполнителей политики и отрицать свою личную ответственность.
Как и ожидалось, послание все же дошло до Дэнга. Через несколько дней Ян Шанкун вновь обратился к нему с советом, что любое изменение или отказ от редакционной статьи невозможны. Ян сказал, что это сообщение поступило от секретаря Дэн, который также считал, что Дэн не должен беспокоиться, так как он плохо себя чувствует. Дэн, похоже, следовал практике Мао - не вмешиваться до тех пор, пока не станет ясно, на чью сторону склонились чаши весов в политической борьбе. (В своих секретных мемуарах Чжао Цзыян утверждает, что считал болезнь подлинной). В 1953 году, во время первой крупной борьбы за лидерство в партии между Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем с одной стороны и Гао Ганом и Рао Шуши - с другой, Мао точно так же уехал в Ухань, сославшись на болезнь, позволив обеим сторонам поверить, что он будет принимать их сторону до тех пор, пока не сможет сам определить, какая сторона для него опаснее. Поначалу Мао позволил Гао Гану урезать полномочия своего заместителя Лю Шаоци, чтобы уменьшить его в размерах. Но в декабре 1953 года, когда Гао Ган обратился за поддержкой НОАК, чтобы сместить Лю и Чжоу Эньлая, Мао увидел, что реальная угроза его власти исходит от Гао Гана, и не теряя времени уничтожил его. Дэн, похоже, взял лист из книги Мао.