Tiananmen Square

Китайское государство, которое внимательно следило за иностранными СМИ и посольствами, регулярно посещавшими площадь, теперь решило перекрыть доступ к нулевой отметке. Были изданы строгие приказы, запрещающие иностранцам участвовать в антиправительственных акциях или даже сообщать о них. Телевизионные трансляции стали более затруднительными для иностранных СМИ, хотя западные печатные издания все же отважились на военное положение и продолжали приходить на площадь и общаться со студенческими лидерами. От некоторых из них мы узнали, что на местах ситуация оставалась плачевной, а приказы правительства поначалу не выполнялись. Некоторые из западных журналистов рассказали нам, что были открытые призывы к отставке Дэнга и Ли Пэна и призывы к НОАК не выполнять приказы. Мы видели один плакат под эстакадой Цзяньгомень, на котором был изображен портрет Дэн Сяопина и открытое письмо народа Чжоу Эньлаю, в котором говорилось, что Дэн предал народ через четырнадцать лет после смерти Чжоу. Еще одно письмо было якобы от офицера НОАК, заверявшего граждан, что народная армия не причинит им вреда. Невозможно установить достоверность этих материалов, но тот факт, что они появлялись даже после объявления военного положения, свидетельствовал о том, что государство еще не установило свой контроль.

К позднему вечеру ситуация стала сюрреалистической. Некоторые грузовики НОАК повернули назад. Ходили слухи, что после полуночи на площадь будут высажены две роты десантников, и мы узнали об этом от студентов, которые ездили на велосипедах по разным районам, чтобы передать эту информацию через мегафон. Студенты также набирали канистры с водой, готовясь к слезоточивому оружию на площади.

Когда наступил рассвет 21 мая, казалось, что за ночь НОАК не предприняла никаких действий. Однако ходили слухи, что они находятся на железнодорожных станциях и станциях метро, полностью готовые к выходу и удару. Некоторые утверждали, что ночью слышали движение танков за городом. Газеты не выходили, что было необычно, но все остальные государственные службы работали в обычном режиме. Поскольку город казался спокойным, мы решили выйти на площадь, чтобы посмотреть на происходящее своими глазами. В течение дня количество людей на площади росло, и к вечеру, по нашим оценкам, в районе было около полумиллиона. На углах улиц работали студенты, призывавшие горожан занять подступы к городу, чтобы блокировать силы безопасности. Мимо нас проезжали минивэны и грузовики, заполненные студентами, выкрикивающими лозунги против Ли Пэна и за демократию. Вуэр Кайши, драматичный до конца, стоял на пересечении проспекта Вечного мира и улицы Ванфуцзин, призывая людей бороться до конца. Дойдя до площади, мы заметили несколько новых плакатов, которые имели качественно иное звучание. Они призывали депутатов Всекитайского собрания народных представителей свергнуть правительство. Мимо прошел человек с портретом Дэнга с гитлеровскими усами и верхом на танке. Другой плакат высмеивал Ли Пэна, сидящего в своем Mercedes Benz и принимающего деньги от западных немцев (Германия тогда еще была разделена) и японцев. Интересным был слух о том, что Ли Пэн угрожал студентам силой; два оставшихся в живых маршала НОАК - Ни Жунчжэнь и Сюй Сяньцянь - заявили, что это выдумка. Атмосфера была настолько напряженной, а информация о том, как правительство собирается вводить военное положение, настолько скудной, что горожане вторую ночь подряд не прекращали бдения на площади и на ключевых перекрестках.

В первые дни после объявления военного положения китайские СМИ все еще оставались "независимыми". Например, 21 мая новостное агентство Синьхуа приостановило работу, а 23 мая присоединилось к демонстрации. Газета World Economic Herald, которая теперь находилась под контролем шанхайских муниципальных властей, написала 24 мая, что свобода прессы - "это обязанность СМИ, а не милость, которую им оказывают руководители". Их мужество в демонстрации независимости в освещении событий даже после объявления военного положения, пока это не стало невозможным, несомненно, должно быть оценено по достоинству. Они могли бы научить западные СМИ смелости в условиях реального давления.