Тихий герой

— В резиновых сапогах я тебя не пущу. И в твоём халате. И неважно, в чём ты обычно выходишь в Лондон с матерью.

Джинни с подозрением посмотрела на Луну, уже одетую в стильное самодельное платье с фенечками.

— А почему на ней всё другое?

— Это не твой стиль. В этом, — я кивнул на свёрток, — ходят оторвы с девизом «Тронешь — загрызу!».

Джинни замолчала и по-новому взглянула на подарок.

— Так, подруга, пойдём-ка примерять, — произнесла она деловым тоном. — Времени мало.

— Мы ведь даже за порог ещё не вышли, — вздохнул я, когда женская половина умчалась наверх.

— У тебя прекрасно получается, — усмехнулся Ксенофилиус. — Обговорим аварийные меры.

* * *

— … Юки попал в аэропорт впервые, и ему всё было в новинку. Огромные аэробусы, изгибающиеся трапы, мигающие огоньки… Он стоял у окна и заваливал меня вопросами. Так было до тех пор, пока мы не оказались в самолёте.

История повторяется. Мы опять едем в Рутмастере на «верхней палубе». Юки с девчонками оккупировали одно переднее сидение на троих и полностью поглощены общением на своей волне. То, что мальчик не очень хорошо владеет английским, а Джинни — реалиями магловского мира, абсолютно им не мешает. Возможно, Луна служит переводчиком.

— Это был семьсот тридцать седьмой или что-то похожее, я не очень разбираюсь. У них внутри довольно тесно, если помнишь. А Юки у меня тот ещё клаустрофоб… Погоди, а ты на самолёте летал когда-нибудь?

— Нет. Дядя с тётей меня и дома-то боялись оставлять, не то что в самолёт пускать. Но я как-то побывал в Хитроу совой, понаблюдал часок снаружи за этой жизнью.

Из предложенного набора Джинни выбрала джинсовый сарафан с множеством кармашков и белоснежный тонкий свитер. Дутая детская куртка и кроссовки довершали нехитрый образ. Мистер Лавгуд беззвучно поколдовал, и одежда стала новее, чем была. Девочка напрочь забыла о былых претензиях к фасону, быстро распробовав удобство демократичной ткани. Джинса Джинни шла идеально.

Уже на выходе я заметил и заставил снять скользунки с обуви. У обеих подруг. Ну что за несерьёзность?

— Я посадила Юки у окна, и сначала всё было нормально. Но когда нас закупорили — при этом обычно уши закладывает — Юки побледнел. Я успокоила его, как могла — выходить из самолёта в этот момент уже поздно. Казалось, мне это удалось, — Кимико вздохнула. — Казалось до тех пор, пока самолёт не вырулил на взлётную полосу.

Вопрос про чугунные люки на асфальте первой задала Джинни. В обычно рассудительную Луну словно бесёнок вселился — она основательно просветила доверчивую подругу относительно железных коровьих лепёшек: к вечеру их станет ещё больше, ночью уберут, а завтра опять навалят. Пришлось поддержать розыгрыш, уточнив, что это не коровы делают, а тот автобус, на котором мы едем. Луна добавила, что едят они вот эти железные мочалки на столбах, потому и высокие такие. Я добавил, что мочалок не хватает, подъедают и сами столбы тоже, но за ночь всё успевает отрасти.

И тут за Джинни внезапно вступился семилетний Юки. Обычно молчаливый, он не вытерпел, очень укоризненно сказал нам что-то по-японски, после чего изложил Джинни правильную версию — как он её понимал.

Эти двое спелись. Точнее, эти трое: на меня Джинни за розыгрыш обиделась, а Луне — хоть бы что. Немедленно нашлись и общие темы, и взаимный интерес — у каждого было что рассказать о своих мирах.

Джинни очень не хватает младшего брата, пришла в голову внезапная догадка. Не для того, чтобы отыграться — для того, чтобы заботиться. «Мне бы родиться сразу после Перси»… Вряд ли рыжей светит такое счастье в своей семье — миссис Уизли с трудом тянет даже тех детей, что уже имеются.

И Луна весьма проницательно «сосватала» этих двоих, оставив меня крайним. Ничего, переживу.

— Турбины зашумели сильнее, нас вдавило в кресла. И я тогда впервые *почувствовала* это. И с ужасом поняла, что взлетать нам ни в коем случае нельзя. — Кимико смотрела сквозь окружающее настоящее, заново переживая прошлое. — Ты сидишь и понимаешь, что несёшься навстречу гибели, но сделать ничего не можешь.

— Вы ведь живы, — сказал я осторожно.

— Да, — кивнув, вынырнула из воспоминаний миссис Мацудо. — Ненормально мерзко заревели двигатели, нас бросило вперёд. Народ завопил, началась паника… Как мы выжили, я не знаю.

— Вы напрасно волновались так сильно, — внимательно обдумав рассказ, произнёс я. — Рёв двигателей — это реверс. Экипаж что-то увидел на приборах, командир принял решение прервать разбег. Их этому учат и регулярно тренируют.

— Через минуту мы все увидели то же, что и экипаж, — печально улыбнулась Кимико. — Град, размером с лесной орех. Такой густой, что крыльев не было видно. Грохот колотящей дроби заглушил людские крики. Счастье, что мы к этому времени почти остановились.

— Надеюсь, в воздухе самолётов не было, — покачал головой я. — Хитроу — аэропорт загруженный.

— Это был не Хитроу, — произнесла Кимико, но продолжать тему не стала.

— И вы как-то связали происшедшее с Юки, — помолчав, сказал я.