Тьма после рассвета

Новость об обнаружении вещей, предположительно принадлежащих пропавшей девочке, расстроила. Но в глубине души Гордеев был доволен, что можно больше не выслушивать историю о том, как студент-практикант из педагогического института вел уроки английского и как Алена Муляр в него втрескалась и писала ему записочки. Если вещи нашли в сарае, где отсиживались преступники, подавшиеся в бега после разбойного нападения на инкассатора, который вез зарплату на большой завод, то вряд ли эти вещи положил туда студент из Москвы. То, что удалось вывести из-под удара парня, который наверняка мирно читает книжку перед сном и не ведает о том, какой меч и на каком тоненьком волоске висит над его головой, — это хорошо. А вот то, что детскую одежду нашли рядом с двумя бандитами, один из которых — рецидивист Квасков, это плохо. Очень.

Малолетнюю свидетельницу и ее родителей сразу же отпустили.

— Поедешь? — спросил Гордеев, обращаясь к Ермашовой.

Та покачала головой.

— Не могу. Это область, а не район Москвы, а у меня на руках нет возбужденного дела. Так что я никто.

— А если в рамках доследственной проверки? — с надеждой спросил Коля Разин.

— Это ваша работа, мальчики, вы опера. Чтобы мне выехать в область на место обнаружения предположительных улик, да еще без возбужденного дела, нужно прямое указание руководства. А где я вам возьму такое указание? Время-то, — она посмотрела на часы, — начало одиннадцатого. То есть я, конечно, могу поехать, но местный следователь быстро укажет мне на мое законное место. Хорошо, если просто разозлится, а то ведь и телегу накатает. Так что вы поезжайте, но держите меня в курсе, ладно? Мне к десяти утра нужно выдать результат. Я телефон возле кровати поставлю, звоните в любое время.

Для поездки в поселок Канавино Дмитровского района, куда доставили задержанных, им выделили дежурную машину. Гордеев позвонил жене, Разин — матери, предупредили, что ночевать не придут. В дороге Николай подремывал, устроившись на заднем сиденье, а Виктор болтал с милиционером-водителем, чтобы заглушить отчаянную тревогу. За годы работы в отделе розыска ему не один раз приходилось сталкиваться с тем, что пропавшего человека находили мертвым, но когда дети… С этим майор Гордеев не сумел ни свыкнуться, ни примириться. «Может быть, девочка все-таки жива, — думал он. — Найденная одежда ни о чем пока не говорит. Это может быть вообще не ее одежда. Мало ли клетчатых пальто носят наши подростки! Пройдись по магазинам — кругом висит одно и то же. Конечно, одно пальто — это ни о чем, но цвет шапочки, цвет юбочки… Но все равно, даже если это вещи Аллы Муляр, она может оказаться живой. Не очень здоровой, не вполне невредимой, но все-таки живой, а это самое главное».

В канавинском отделении милиции их встретили начальник и местный участковый. Все остальные находились на месте задержания преступников, в доме и на участке гражданки Лихачевой, где дежурный следователь проводил обыск жилого помещения и сарая.

— Мне бы вещи посмотреть, — прямо с порога попросил Гордеев. — Там есть особые приметы. Нужно как можно быстрее определить, принадлежат ли они нашей пропавшей.

— Синицын, отвези товарища майора, — скомандовал начальник отделения.

Участковый, высоченный жилистый мужчина с длинным костистым лицом, кивнул и повел Виктора на улицу, где стоял мотоцикл. Дорога заняла всего несколько минут, но Гордеев успел основательно промокнуть под холодным осенним дождем. Обыск был в самом разгаре: следователь сидел за столом в горнице и неторопливо описывал предметы, найденные у Лихачевой в разных потайных местах. Хозяйка, Клавдия Степановна, сидела здесь же, в сторонке. Злые глаза, поджатые тонкие губы, на лице выражение упрямой непреклонности.

Найденная детская одежда, к счастью, еще не была упакована криминалистом, и лежала рядом с теми вещами задержанных, которые обнаружили в сарае. Виктор осторожно развернул пальто и осмотрел правый карман. «Алена вместе с подружками полезла через дыру в заборе, зацепилась за что-то и порвала пальто. Справа, рядом с карманом. Заштопала так, что под лупой не разглядеть. Золотые ручки у девочки! И ведь нитками двух цветов штопала, черными и желтыми, чтобы рисунок не нарушить», — рассказывала учительница домоводства.

Да, все верно. Вот она, искусная аккуратная штопка. Если не знать, что и где искать, — ни за что не найти, это правда.

Одна надежда рухнула: пальто принадлежит Алле Муляр. Но оставалась вторая, самая главная.

— Что говорят задержанные? — спросил Гордеев у оперативника из Дмитровского райотдела. — Чьи это вещи?

— Ничего не сказали. Но мы особо и не спрашивали, сразу в Тулу позвонили, их опера уже выехали, утром будут здесь. Просили нас про разбой разговоров не вести, они сами хотят. И Лихачеву просили пока не трогать, у них какие-то зацепки по ней есть.