То, что растет

Члены Общества монструозности стоят у стены позади бразильского рынка. Если они и удивлены тому, что вместо мальчика пришел я, то никак этого не показывают. В руках у них ножка от стула, кусок арматуры, согнутый пополам знак «ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА» и металлический прут, на конце которого когда-то, возможно, крепилось велосипедное сиденье. Они глядят на меня. Они смотрят на меня и держат эти штуковины на изготовку, словно оружие.

Я кричу на них, спрашиваю, что они, черт возьми, творят? Они собирались избить маленького мальчика, который еще ничего не понимает, а теперь вместо него побьют меня? Они не реагируют. Я теряю над собой контроль, выкрикиваю те ужасные и несправедливые оскорбления, которыми осыпали их некоторые из нас, а также те, которые, как мне известно, им приходится выслушивать в их школе для богатых; я стараюсь все им высказать. А потом слышу, как откуда ни возьмись, из-под мешков мусора позади меня что-то появляется. Оно разбрасывает мешки и переворачивает один из мусорных баков, и оттуда мне на кроссовки вытекает какая-то вонючая жижа. Создание выше меня, намного выше, на мгновение оно кажется мне похожим на человека, а потом сходство пропадает, и движется оно как в фильме, часть кадров у которого пропала, оно вроде как белое, но потом становится темным, у него то две руки, то через миг – много, а потом – ни одной, оно то растет, то уменьшается в размерах, то растягивается, то сжимается. И оно приближается ко мне. Я оборачиваюсь, и члены Общества начинают наступать на меня, а я весь дрожу, ноги не слушаются, я сгибаюсь пополам, как робот, у которого сели батарейки, и одно из моих колен опускается на влажный асфальт. Члены Общества поднимают свое оружие над головами и над моей головой тоже, замахиваются изо всех сил, но вдруг проходят мимо меня и нападают на монстра, яростно размахивая оружием. Я отползаю в сторону, но недалеко, сижу на заднице, как тот маленький мальчик, и наблюдаю. Сначала я думаю, что мне удалось переубедить членов Общества, показать, насколько они были неправы; да, я их переубедил, и теперь все закончится. Но пока я смотрю, как они колотят эту тварь, словно хотят разбить ее, как пиньяту, и в ней уже появились отверстия, из которых течет кровь; как они потом роняют свое оружие и продолжают бить монстра голыми руками, как ломают его конечности о колено, как пальцами протыкают и рвут его шкуру, его кожу, и слушаю, какие ужасные звуки издает создание – я услышал бы их, даже если бы у меня не было ушей… и я понимаю, что все это происходит не из-за того, что я сказал или сделал; нет, это случается каждый раз, когда они заманивают кого-нибудь в переулок к монстру. Они поступают так каждый раз.

Я кричу и ничего не могу поделать, потому что они не остановятся, а монстр выглядит как игрушка, которую всю искрутили и изогнули в разные стороны, он дергается и отчаянно пытается вернуть себе прежний облик, и это самое ужасное, что мне приходилось видеть. Избиение продолжается час, но они не убивают его. Я все еще слышу, как он дышит.

Наконец, члены Общества останавливаются. Они останавливаются и медленно с трудом уходят из переулка, не сказав ни слова ни мне, ни друг другу. Монстр все еще лежит там. Он стал меньше, чем прежде. А может быть, он всегда был таким, а то, каким я его запомнил, было всего лишь каким-то трюком? Я уже не уверен в том, что видел прежде, и даже в том, что вижу сейчас. Но я знаю, что теперь тоже должен исчезнуть из этого района. Я встану, дойду до остановки метро на Дауни-стрит, сяду на поезд, уеду куда-нибудь и никогда больше не вернусь. Как я могу вернуться сюда после всего, что мы сделали и не сделали, после всего, что увидели? Как любой из нас может так поступить? Но я все равно не знаю, куда подевались остальные после своего исчезновения. Мне это не известно. Мы просто уходим.

На улице холодно, но я не мерзну. Я встаю; боль в сердце утихла, а ноги снова слушаются меня. Может быть, я не поеду на метро, а прогуляюсь. А потом у меня появляется идея – самая лучшая за всю мою жизнь: я заберу монстра с собой. Я сделаю это. Все так просто. Я могу спасти всех остальных в нашем районе от этого непрекращающегося безумия. Могу спасти нас и вас и забрать это бедное ужасное создание.

Я подхожу к монстру, но не знаю, как поднять его, как обхватить руками, ведь вся его шкура изорвана и изодрана, сам он изломан и измят, из дыр на его теле сочится кровь и какая-то жидкость, а изо рта доносятся жалобные стоны. Его мех рыхлый на ощупь, как будто эта шерсть (это действительно шерсть, а не что-то иное?) отвалится от одного моего прикосновения. Но она не отваливается, а остается на месте. Я чувствую, как создание старается не развалиться на части ради меня и позволяет мне собрать его воедино, как связку рассыпавшегося хвороста. Я перекидываю его через плечо и прижимаю к груди обеими руками. Я стараюсь, чтобы меня не вырвало от его запаха, затем делаю один шаг, второй и выхожу из переулка.