То, что растет

Вернувшись домой после уроков, она последовала за отцом через двор на опушку леса, где находился Транделлский колодец. Колодезный ворот ритмично поскрипывал, пока ведро опускалось во тьму, но крутился совершенно бесшумно, когда оно поднималось вверх. Ее отец еще не был старым, но уже вошел в ту пору, когда возраст сложно определить, это находило свое выражение в морщинках вокруг глаз, бледной коже, опущенных уголках губ и редеющих волосах. До болезни мамы папа был добрым душевным человеком. Он любил наполнять многоразовые бутылочки для горчицы смесью для приготовления блинчиков, а потом расписывать сковородку буквами и разными рисунками. Он спрашивал: «Джемма, ты когда-нибудь ела букву «кью»? Это очень вкусно. Хочешь попробовать обезьянью лапку? Давай, не бойся!» А еще он пел песни, часто выдумывая на ходу слова, и это было так весело. Он устраивал кукольный театр, где все куклы были сделаны из носков, мог подолгу катать Джемму на спине и хвастался, что у него под кроватью спрятана поистине чудесная коллекция из комков пыли. Он никогда не был особенно религиозным человеком, но со временем впал в отчаяние. Через год после того, как состояние мамы начало ухудшаться, отец совсем замкнулся в себе, он стал как ведро, которое упало на дно колодца, а веревки, чтобы поднять его обратно, не было. Он полностью отрешился от всего.

Папа наполнил стакан водой из ведра. Вода была холодной, но не прозрачной, она напоминала воду из пруда и точно так же пахла медью. Вода слегка окрасилась из-за содержащихся в ней минералов, в ней плавали какие-то непонятные частички, напоминавшие пылинки, которые кружатся в лучах солнца. Вскоре отцу надоели жалобы Джеммы по поводу вида воды (ведь не она

же будет ее пить, так какая разница?), и он перестал использовать прозрачный стакан. Джемма добросовестно приносила маме стакан с водой из колодца, та выпивала его иногда без жалоб, а иногда совсем отказывалась пить, и Джемма выливала его содержимое в окно.

Теплые дневные часы до обеда Джемма проводила на полу в комнате родителей. В ее распоряжении был огромный альбом для рисования – почти в половину ее роста. Она рисовала угольным карандашом маму, растирая тени куском бумажного полотенца или подушечками пальцев. Линии у рисунков выглядели толстыми и неровными. Сами рисунки чем-то напоминали абстракции, но ее мать непременно присутствовала на них. У Джеммы все пальцы, ладони, запястья и руки с тыльной стороны были черными от упрямой угольной пыли, которая не хотела оставаться на бумаге.

То ужасное лето постепенно угасало, как и любое другое лето, и альбом девочки наполнился рисунками матери, которая лежала на кровати в сгущающихся вокруг нее сумерках. На более поздних рисунках мать стала скукоживаться и сжиматься на маленьком островке между похожими на горы складками одеяла. Джемма показывала матери каждый рисунок и, если необходимо, будила ее.

Мать кашляла, иногда так долго и громко, что начинали дрожать стены и половицы. Несмотря на болезнь, внешне Джемма с матерью по-прежнему были очень похожи: темные, почти черные волосы, высокий и широкий, как пшеничное поле, лоб, бледная кожа, становящаяся розовой или красной, если хоть немножко поднималась температура или менялось настроение.

Мама говорила: «Как мило. У моей дочки есть талант». Она повторяла это всякий раз, пока еще могла говорить.

На последнем рисунке Джемма нарисовала маму с красной правой рукой.

Когда мама не болела так сильно (совсем здоровой Джемма ее не помнит), они играли в «Монополию», и одна игра могла длиться месяцами, потому что они освобождали друг друга от арендной платы. Иногда мама водила Джемму в кино посреди рабочей недели, и они сидели в зале совсем одни, а еще она ходила с дочерью в библиотеку и говорила Джемме, что та может взять домой книгу, но только ту, что соответствовала бы определенному признаку, который мама назначала каждый раз (к примеру, обложка должна быть синей или голубой; в названии должны быть слова «трава» или «время»; объем: от 136 до 147 страниц; инициалы автора: М.Л. или Л.М. и так далее); или они играли в футбол на заднем дворе, и мама стояла на воротах, хотя вратарем была никаким и всегда пропускала решающий гол; или Джемма училась заплетать волосы в косу, готовить пиццу или рисовать – такие занятия нравились девочке больше всего, а мама называла этот процесс: «Как научиться строить с помощью линий, фигур и теней».

После заупокойной службы и похорон пришло невыносимое время отчаяния и слез. Джемма озлобилась. Ее гнев был осознанным выбором, она говорила вслух: «Сегодня весь день я буду злиться». У нее в голове зародилась идея, и эта идея была подобна кузнечику, зажатому в ладони, а заключалась она в том, что, если уничтожить колодец, она избавиться от того непонятного клубка проблем, в который превратилась ее жизнь без мамы.