Том 1

^ С великим удовольствием, — сказал Гамут. Попра¬ вив очки в железной оправе, он вынул свой излюбленный томик и немедленно передал книгу Алисе. — Что м<^жет быть более подходящим и успокаивающим, чем вечерняя молитва после дня, полного опасности и риска! Алиса улыбнулась. Она взглянула на Хейворда и вспыхнула, не зная, как ей поступить. — Не стесняйтесь, шепнул ей молодой офицер, Алиса приготовилась петь. Давид выбрал гимн, отвечав¬ ший положению беглецов. Кора тоже пожелала поддержать сестру. Давид, который всегда придерживался в пении строгих правил, предварительно дал певцам тон, пользуясь своим камертоном. Подался торжественный напев; иногда молодые девуш¬ ки склонялись над книгой и усиливали свои звучные голо¬ са, иногда понижали их, так что шум воды превращался в глухой аккомпанемент песен. Природный вкус и верный слух Давида руководили певицами. Он соразмерял силу голосов с размерами узкой пещеры, каждая трещина, каж¬ дая впадина которой наполнялась задушевными звуками. Индейцы с таким пристальным вниманием смотрели на скалы, что, казалось, они сами превратились в камни. Разведчик сначала сидел, равнодушно опершись под¬ бородком на руку, но мало-помалу его суровые черты смяг¬ чились. Может быть, в уме охотника воскресли воспоми¬ нания детства, тихие дни, когда ему приходилось слышать такие же псалмы из уст матери. Задумчивые глаза жителя лесов увлажнились, слезы покатились по его обветренным щекам, хотя он скорее привык к житейским бурям, чем к проявлениям душевного трепета. Пронесся один из тех низких, замирающих звуков, которые слух впивает с жад¬ ным восторгом, точно сознавая, что это наслаждение сейчас прервется... И вдруг раздался вопль, не похожий ни на че¬ ловеческий крик, ни на вопль другого земного существа; он потряс воздух и проник не только во все уголки пещеры, но и в самые укромные тайники человеческих сердец. Вслед за этим наступила полная тишина; чудилось, будто даже воды Гленна остановились, пораженные ужасом. Что это? — прошептала Алиса, очнувшись от столб-* няка. — Что это? — громко спросил Дункан. Ни Соколиный Глаз, ни индейцы не ответили. Они слу* 555

шали, очевидно ожидая- повторения вопля, и молчанием выражали свое изумление. Наконец они быстро и серьезно заговорили между собой на делаварском наречии. По окон- чании их беседы Ункас осторожно выскользнул из отда¬ ленного выхода пещеры. Когда он ушел, разведчик снова заговорил по-англий¬ ски: — Никто из нас не может сказать, что это было, хотя двое из нас в течение тридцати с лишком лет изучали ле¬ са. Я думал, что моему слуху знакомы все крики индей¬ цев, все звериные голоса, но теперь вижу, что я был про¬ сто тщеславным, самонадеянным человеком. — Разве это не военный клич воинов, не вой, которым они стараются испугать врагов? — спросила Кора, спокой¬ но опуская на лицо вуаль, в то время как ее младшая се¬ стра заметно волновалась. — Нет-нет, сейчас раздался зловещий, потрясающий звук, и в нем было что-то неестественное. Если бы вы хоть раз слышали боевой клич индейцев, вы никогда не приня¬ ли бы его за что-нибудь другое... Ну что же, Ункас? — сно¬ ва по-делаварски обратился разведчик к возвратившемуся в пещеру молодому могиканину. — Что ты видел? Не про¬ свечивает ли наш огонь сквозь завесы? Послышался короткий и, по-видимому, отрицательный ответ на том же наречии. — Ничего не видно, — продолжал по-английски Соко¬ линый Глаз, с неудовольствием покачивая головой. — Но наша стоянка все еще остается тайной. Перейдите в дру¬ гую пещеру, леди, и постарайтесь заснуть: вы нуждаетесь в отдыхе. Мы поднимемся задолго до восхода солнца, и нам придется торопиться, чтобы дойти до форта Эдвард, пока минги будут спать. Кора повиновалась с таким спокойствием, что более робкая Алиса была принуждена последовать ее примеру. Однако, выходя из пещеры, она шепотом попросила Дун¬ кана пойти вместе с ними. Ункас откинул для сестёр завесу из одеяла. Повернув¬ шись, чтобы поблагодарить его за внимание, девушки уви¬ дели, что разведчик снова уселся над потухающими угля¬ ми, закрыв лицо руками, и, по-видимому, весь ушел в раздумье о непонятном звуке, который прервал вечернее пение. 556