Том 1. Произведения 1926-1937

— …едва ли только что поймешь. / Смерть это смерти ёж. — Укажем на характернейший пример дискредитации Введенским самой категории понимания, являющейся для него, вместе с категориями значения и знания, ключевой, — путем логически несостоятельного, тавтологически-бессмысленного ответа на вопрос (здесь — подразумеваемый), относящийся к запредельной категории смерти.

— …конец… свинец. — Можно здесь видеть, вероятно, генезис одной из основных порождающих матриц в тексте позднейшего произведения Введенского Потец (№ 28), — см. примеч. к №.№ 8 в 28. Рифма на — ец не оставляет Введенского и далее (рифма творец — купец).

Важнее всех искусств / я полагаю музыкальное. — См. примеч. к №№ 10 и 29.2. Парафраз известного высказывания Ленина о киноискусстве.

— …кости чувств. — Соположение музыки с таинственной категорией чувства у Введенского отмечается также в № 28, — см. примеч.

Но по-моему никто не играл. Ты где был? — …Мало ли что тебе показалось что не играли… и т. Д. — Может быть сопоставлено с Разговором о воспоминании событий (№ 29.3 и примеч.)

— Когда я лягу изображать валдай. / волшебные не столь большие горы… — См. ниже, примеч. к с. 149.

— Деревья… Богом забытые… Весь провалился мир… Весь рассылался мир. — Состояние оставленного Богом мира (ср. ранее: …а Бог на небе молчит), предшествующее огненному его Божественному преображению в конце поэмы, есть настоящее царство смерти, на троне которого восседают гордые народы,

провозгласившие человека начальником Бога. — Категория разъединенности, дробности, дискретности мира, оставленного Богом, высоко характера для поэтического универсума Введенского, — ср. хотя бы Четыре описания (№ 23): Не разглядеть нам мир подробно / ничтожно всё и дробно… и примеч., см. также примеч. к № 29.7.

По бокам стоят предметы / безразличные молчат… — Ср. далее: где предметы ваша речь; Сухое солнце, свет, кометы / уселись молча на предметы — В связи со статуарностью предметов — молчащих свидетелей — см. примеч. к № 29.7.

— …кометы / во сне худую жизнь влачат… / …под бессловесною лупой… / …Как во сне сидят пароды… / …Человек во сне бодрится… / …Только ты луна сестрица, / только ты не спишь мой друг. — Весьма любопытно соположение характерных для Г. Гурджиева соответствующих мотивов, — луны бодрствующей за счет «сна человечества» — при выявленной О. Роненом мандельштамовской реминисценции тех же мотивов.

— …уста закапаны слюной. — Тот же образ см. в № 24.

— …с числом вошел Фомин. — Появление Фомина с числом (см. примеч. к № 3) особенно актуально в связи с установкой гордых народов на то, чтобы землю мерить, землю изучать (здесь же), заниматься умножением (далее) и т. п.

— …в зеркало глядим. / В этом зеркале земля / отразилась как змея. / Её мы будем изучать.

 — Интересно появление мотива зеркала в контексте следующей далее апологии дискурсивного мышления (ср. лат. speculotio при speculum — зеркало, reflectio — отражение и «рефлексия»): народы, тем самым, изучают не самоё землю, а ее отражение в зеркале (ср. известную теорию отражения в материалистической философии). Выше зеркало упоминалось уже в связи о мотивом ездока (…забрав с собою в путь зеркало, суму и свечки), где, в окружении других эсхатологических образов (ср. предпоследнее примеч. к с. 150), выявляется иная, магическая символика зеркала (потусторонний мир Зазеркалья и т. д.).

— …земля… змея… — См. примеч. к № 9.

Мы знаем, что земля кругла… и т. д. — Пример наиболее развернутой поэтической критики рационализма в творчестве Введенского.

— …что на земле есть три угла… — Очевидно, три измерения пространства.

— Родоначальники я к вам пришел… и ниже: Родоначальники довольны ли вы? — Подобно «ритуальному» появлению а сцене казни — царя, в сцене конца мира — обращение героя к «родоначальникам».