Том 4

всю воину пятьдесят шестого — шестьдесят третьего го¬ дов может бояться порохового дыма больше, чем табач¬ ного! Но я знаю цену таким любезностям! Этот Гриффит все равно будет отправлен в Тауэр, мистер Диллон! — Следует незамедлительно передать его в руки гра¬ жданских властей... — Он будет передан констеблю Тауэра, храброму и верному графу Корнваллийскому, который сейчас сра¬ жается с мятежниками у меня на родине, — перебил его полковник. — Передан в руки карающего правосудия. Но, — продолжал старик, вставая с кресла с видом велича¬ вого достоинства, — даже констеблю лондонского Тауэра ле будет позволено превзойти хозяина монастыря Святой Руфи в гостеприимстве и великодушии к арестованным! Я распорядился, чтобы их хорошо кормили и поили, и те¬ перь должен пойти посмотреть, как выполнены мои при¬ казания. Необходимо также приготовиться к приему капи¬ тана Барнстейбла, который, несомненно, скоро будет здесь., — Через час, самое большее, — подтвердил Диллон, тревожно поглядывая на свои часы. — Не следует торопиться, мой мальчик, — продолжал полковник, направляясь к двери, через которую лежал путь в комнаты арестованных. — Но и к дамам, так же как и к этим несчастным нарушителям закона, следует отно¬ ситься со вниманием, поэтому пойдите, Кристофер, пере¬ дайте Сесилии мой поклон. Эта упрямица его не заслужи¬ ла, но все-таки она ведь дочь моего брата Гарри! И раз уж вы будете там, хитрец, не забудьте поговорить и о себе. Марк Аптоний был дураком по сравнению с вами, а все же ему очень везло в любви. Вот, например, царица еги¬ петская... С этими словами разгоряченный своей же речью ста¬ рик затворил дверь, и Диллон остался один. Он задумчиво ютоял у стола, размышляя, решиться ли ему на тот шаг, который советовал сделать полковник. Большая часть приведенного выше разговора была не¬ понятна рулевому, который чрезвычайно терпеливо ждал его окончания, надеясь все же узнать что-нибудь полезное для пленников. Но, прежде чем он успел обдумать, как ему 1 С 1756 по 1763 год происходила Семилетняя война между Ав¬ стрией, Францией, Россией, Швецией, Саксонией и Испанией, с од¬ ной стороны, и Пруссией, Англией и Португалией — с другой. 639

быть, Диллон набрался храбрости и решил пойти в келью. Выпив залпом бокал вина, потом другой, он прошел мимо скрытого за отворенной дверью рулевого так: близко, что чуть не задел его, и удалился по галерее тем быстрым ша¬ гом, каким обычно идет человек, принявший вынужденное решение и как бы скрывающий от себя свою слабость. Том больше не колебался. Воспользовавшись тем, что Диллон, пройдя мимо, толкнул дверь и почти затворил ее, отчего в галерее стало совсем темно, моряк немедленно двинулся вслед за ним, прислушиваясь к звукам его шагов, гулко отдававшихся на каменном полу галереи. У поворота, ве¬ дущего к комнате Борроуклифа, Диллон на мгновение за¬ держался, то ли не зная, куда лучше направиться, то ли услышав тяжелую поступь неосторожного рулевого. Но, если даже ему почудились чужие шаги, по-видимому, он принял их за эхо своих собственных и зашагал дальше, не приметив, что за ним кто-то идет. Диллон тихонько постучался в гостиную «кельи». В от¬ вет раздался нежный голос самой мисс Говард, пригласив¬ шей его войти. Отворив дверь* этот джентльмен не сразу решился последовать приглашению, и поэтому дверь оста¬ лась незатворенной. — Я пришел, мисс Говард,— начал Диллон,— по же^ ланию вашего дядюшки и, позвольте мне добавить, по мо¬ ему собственному... — Да хранит нас небо! — воскликнула Сесилия, в стра^ хе всплеснув руками и невольно встав с кушетки. — Разве нас тоже намерены посадить в тюрьму и казнить? — Неужели мисс Говард может приписать мне... — Диллон остановился, заметив, что не только Сесилия, но и Кэтрин, и Элис Данскомб — все испуганно куда-то смо¬ трят, и, обернувшись, он, к своему ужасу, увидел гигант¬ скую фигуру рулевого, который стоял в дверях, загора¬ живая весь проход. Каменная физиономия моряка выра¬ жала явную угрозу. — Если 'здесь и случится убийство, — сказал Том, су¬ ровым взглядом окинув пораженных женщин и Дилло¬ на, — виновным может быть только этот лжец. Но вам не¬ чего бояться человека, который слишком давно плавает по морям и сражается со всякими чудовищами как в рыбьем, так и в человечьем образе, чтобы не понимать, как следует обращаться с беззащитными женщинами. Всякий, кто ме¬ ня знает, скажет, что Томас Коффин никогда не произнес С40