Тонкий лед

— Никакой чужой корабль не смеет войти в Аурланд! — Бейнир был вне себя. Мейнард опасался, как бы он не впал в священное безумие (тогда придется его останавливать, и уже не руками), хотя дружинники говорили, что Мохнатый — не берсерк. Таким гордятся, а Бейнир не решался носить медвежий плащ. — Эти франки оскорбили нашу землю и нас! Они появились, напали и пошли на нас с мечами — так как ты смеешь встать между мной и моей добычей, что сама явилась в руки?!

Занятно, подумал Мейнард. Битва ещё только началась, а Бейнир уже посчитал и корабль, и имущество наглецов-франков добычей. Вот что значит верить в свои силы…

— Что ты говоришь с этим грязным северянином? — произнес Флавьен у Мейнарда за спиной, выплюнув слова презрительно, и франк в очередной раз порадовался, что многие не знают чужих языков. В том числе Бейнир: франков он грабил, а на их наречиях едва несколько слов понимал. — Надо их всех прикончить. Это ведь они взяли тебя в плен!

— Я не знаю, что говорит чужак, — оскалился Бейнир, — но прекрасно слышу, как он говорит! Дай мне убить его! Ты меня не остановишь, Чужеземец, ты мне еще не зять, да и зять не остановил бы — ты в моей власти!

— Вздернуть их всех, — посоветовал неугомонный Флавьен.

— Замолчи, — велел ему Мейнард таким тоном, что старый друг больше не произнес ни звука, и снова обратился к Бейниру и его людям: — Ты волен выбирать, что делать с оскорбившими тебя, вождь. Ты прав. Но я прошу у тебя за них прощения. — Мейнард опустился на колено перед Бейниром. — Окажи мне милость. Эти люди за мной пришли, как и твои бы за тобой. Когда-то они были мне братьями и разгневались, думая, что ты причинил мне вред. Я прошу оставить их в живых. Мы поговорим, и я все расскажу.

— Братьями? — Гнев Бейнира отступал, битва остановилась, и вождь смотрел уже не зло, а ехидно. — Встань. Ты говорил, что у тебя нет родичей, и тут — полный корабль братьев?

— Это моя бывшая дружина. Как твоя, как вы все. — Он поднялся и оглядел северян. — Франки не станут вам более досаждать, а я отплачу за то, что они сделали. Мы пировать должны за свадьбу, а не драться. Прошу.

— Ты, видать, колдун, Чужеземец, — пробурчал Бейнир, даже не подозревая, насколько близок к истине — а ведь Мейнард своим даром сегодня не воспользовался. — Твои уста смазал медом сам Локи, и теперь ты умеешь говорить так же сладко, как он. Пусть они убираются, их корабль не должен подходить к берегу.

Мейнард повернулся к Флавьену.

— Всех обратно на борт. Со мной пойдешь ты и Кривой Ашиль… ты его не потерял, надеюсь?

— Здесь он, в арьергарде.

— Так пусть перейдет в авангард. Остальные грузятся на корабль и отходят на ту сторону фьорда. Можете встать там лагерем на берегу. К деревне не приближаться. Это ясно?

Обескураженный Флавьен кивнул и уложил меч в ножны.

— С нами ещё отец Жакоб. Он тоже захочет пойти.

— Священника нам только и не хватало. Потом. Пусть на корабле посидит и помолится за наши души, это он умеет.

Бейнир слушал обмен репликами на франкском настороженно, словно пес, однако тоже убрал меч. Недовольные дружинники, ворча, разбредались, большинство отправилось тушить пожар — к счастью, большого вреда он учинить не успел. Мейнард порадовался, что по весне корабли уже вытащили из сараев и спустили на воду, и что франки не додумались выпустить горящие стрелы в них; сожженного «дракона» Бейнир бы никому не простил, тут уговаривай, не уговаривай… Франки оттащили трупы. Среди северян погибших не нашлось ни одного.

День, который должен был стать для Альвдис веселым и легким, обернулся непонятно чем.

Утром она поднялась рано, не в силах дождаться, когда приедет дружина Мейнарда. Глядеть на дорогу девушке не дали: мачеха и еще несколько женщин занялись ее платьем, волосами и наставлениями. Наставления были как полезные, так и никчемные — от «стоит проветривать покрывала на первом снегу» до «не клади мужу в суп ядовитые корешки, мужчины на такое обижаются». Женщины хохотали, обменивались разными историями и развеселили Альвдис так, что время пролетело незаметно. Да и платье оказалось таким красивым, что девушка наслаждалась происходящим. Именно так она и представляла себе день, когда за нею приедет дружка жениха, только все оказалось ещё лучше, чем в мечтаниях…

А потом пришел корабль.

Первыми его заметили мальчишки и прибежали, вопя, в длинный зал, однако им не сразу поверили. Неслыханное ведь дело — чтобы корабль чужаков, которых обычно ходили грабить и на «драконах» в море разделывали за час-другой, вторгся в священные земли, вошел в Аурландсфьорд!

— Да как они посмели оскорбить наши воды! — взревел Бейнир, убедившись, что мальчишки не врут и корабль действительно есть. — К оружию! К оружию, воины!