Тонкий лед

Альвдис с любопытством разглядывала чужаков. Тот, что сел от Мейнарда по правую руку и держался так, будто в любой момент готов обнажить меч и порубить собравшихся, был очень хорош собой, даже по меркам северян: высокий, довольно молодой еще, светловолосый и яркий, словно первый весенний цветок на лугу. Наверняка пользуется вниманием женщин… Второй же оказался словно его уродливым отражением: давний шрам пересекал его лицо, заросшее клочковатой бородой, задевал уголок рта и правый глаз, чудом, видимо, оставшийся целым; от этого казалось, что чужак все время презрительно кривится. Он сидел, широко расставив локти, держа ладонь на рукояти огромного тесака. И все же, с гордостью подумала Альвдис, эти люди не шли ни в какое сравнение с воинами Бейнира.

— Ну, Мейнард Чужеземец, — хмуро сказал вождь, когда все расселись, — ты говоришь, что эти люди твои братья. Как-то они на тебя не похожи. — Ядовитости в его словах было хоть отбавляй.

— Они мои братья по оружию, — спокойно ответил Мейнард, хотя Альвдис, уже достаточно хорошо изучившая его, видела, как он насторожен. — Моя бывшая дружина. Это, — он указал на блондина справа, и тот посмотрел угрюмо, явно не понимая норвежского языка, — мой верный помощник Флавьен. Он служил мне, как ты, Тинд, служишь Бейниру. Ну, а это, — тут он показал на отмеченного шрамом, — Ашиль Кривой, и он вроде тебя, Эгиль, не раз прикрывал мою спину. Им обоим я доверял, как ты своим людям веришь.

— Что они здесь делают и отчего пришли с огнем и мечом?

— Я не знаю, хотя догадываюсь. Позволь мне теперь у них спокойно спросить.

— Спрашивай, — разрешил Бейнир.

Франки заговорили на своем языке; Альвдис ещё мало его знала, чтобы понять, о чем они беседуют, да и речь оказалась слишком быстрой. Тот, кого Мейнард назвал Ашилем Кривым, больше отмалчивался, а вот Флавьен говорил быстро и много, и Бейнир, которому это вскоре надоело, рявкнул:

— Переведи!

Мейнард тяжко вздохнул.

— Я был прав. Они искали меня, так им было велено. Они сначала отправились в Англию, где нашли монастырь, и выжившие указали на тебя, Бейнир Мохнатый. Сказали, что ты меня пленил, и скорее всего, сделаешь рабом. Потом они искали твое поселение и вот сейчас нашли. Думали, ты давно меня сгноил в какой-то яме… А Флавьен и другие подобного не прощают, — тут он слегка улыбнулся, — как и ты не простил бы.

— Не равняй меня с ними! — проворчал Бейнир. Он досадовал, что подраться, видимо, сегодня не выйдет, и готов был препираться до последнего. — Скажи наконец, кто ты такой, что за тобой прислали целый корабль воинов? Мы что, франкского короля в плен взяли?

— Нет, — усмехнулся Мейнард, — я не король. Но одного из них я очень хорошо знаю.

ГЛАВА 17

— Ты что же, с ними беседы намерен вести? — Флавьен, и в прежние времена весьма разговорчивый, похоже, все эти годы лишь совершенствовал навык. — Это грязные северяне, чего с них взять! Распрощаемся да поехали, коль драться за тебя не нужно.

— Я тебе все расскажу позже, — осадил его Мейнард, — и сейчас на местном языке им объясню. Это объяснение я им давно должен.

— Вот как наяву вижу я тебя прежнего, — пробурчал Флавьен, однако больше пока с предложениями не влезал. Ашиль, тот и вовсе многословием не отличался. Мейнард посмотрел на Бейнира, перевел взгляд с него на Альвдис… Да, не хотел он нарушать заведенный ритуал, но кто же знал, что эти ретивые воины заявятся сюда и попробуют отомстить за, по их мнению, павшего товарища!

— Позволь, я начну издалека, досточтимый Бейнир и вы, другие слушатели. — Мейнард положил ладони на столешницу. — Мой отец служил франкскому императору Людовику Благочестивому — не знаю, слыхали ли вы о таком?

— Да, слышали, — кивнул вождь.