Тонкий лед

Мейнард ей рассказывал об интригах, что, словно рыболовная сеть, накинуты на дворы знати; Альвдис, конечно, жила в отдаленной деревне, однако слышала много рассказов о хитрости ярлов и конунгов, возжелавших себе нечто запретное или же придумавших, как извести врага. Только вот эти деяния не шли ни в какое сравнение с интригами франков. По сравнению с прямолинейными северянами народ Мейнарда, казалось, задался целью сам себя запутать в необъяснимых поступках, предательствах и лести. На что только, оказывается, ни шли люди, чтобы заполучить место поближе к трону. Вассалы переходили от одного короля к другому, покидали поле боя в решительный момент или же, наоборот, вступали в битву, когда от них этого никто не ожидал, разом переламывая ход сражения. Альвдис интересно было слушать о битвах, это было привычно — в длинном зале воины за трапезой в основном о них и говорили. Но еще интереснее оказались рассказы о том, на какую подлость или же героический поступок способны люди, что желают золота и славы.

— Это предупреждение, — сказал ей Мейнард. — Ты выросла и привыкла говорить правду, почитая ложь оскорблением; в окружении короля все иначе. Не верь там никому.

— Я буду верить тебе и Сайфу. И Рэву.

— Нам — да. Но любого, кто скажет тебе хоть слово, пускай лестное или же наоборот — злое, держи подальше от себя.

— А женщин?

— Женщин тем более. Разве ты не слышала, что я говорил о Юдифи, жене императора Благочестивого?

— Слышала. Но она ведь королева…

— Таких, как она, множество. И ты тоже королева, моя королева, — говорил Мейнард и целовал жену.

Погода только один раз вздумала испортиться, и налетел короткий дождь, который быстро закончился, не успев толком никого напугать. А на следующий день уже показались берега Фрисландии, откуда предполагалось продолжить путь верхом.

Мейнард бывал в этих землях и раньше. Однажды он даже ходил с торговцами в Данию, когда его величеству Людовику потребовались северные мечи для ополчения и он пожелал, чтобы выбрал их человек доверенный. Йевер, небольшой, но шумный город, тогда Мейнарду понравился, да и теперь не оттолкнул. Альвдис до сих пор не бывала в таких больших поселениях, тот город, куда брал ее отец, явно был меньше. А потому она смотрела по сторонам, чтобы ничего не упустить. Мейнард позволил жене делать то, что хочет, велел дружинникам охранять ее, сам же занялся делами вместе с Рэвом, Сайфом и Флавьеном. Вместе они представляли собой весьма живописную компанию, поперву вызывавшую икоту у торговцев и нервный тик у стражников.

Война и сюда докатилась, констатировал Мейнард с грустью. Кто-то ушел в наемники, кто-то наоборот, бежал во Фрисландию от разорения на родной земле. Еще тут было полно данов — тамошний конунг был бы не прочь заполучить эту землицу, лежащую за проливом, однако местные вожди отказывались делать ему такой подарок. Поговорив с купцом, привезшим на Йеверский базар костяные и деревянные гребни, палочки для чистки ушей и прочую ненужную Мейнарду дребедень, франк выяснил, что король Людовик, похоже, скоро выдвинется с войском из своих владений, дабы сразиться с Лотарем.

— Слухи разные ходят, — вещал толстопузый купец, облокотившись о прилавок и щуря подведенные сурьмой глаза. — Говорят, будет снова большое сражение, а потом другие говорят, что братья обнимутся и заключат мир, как уже бывало раньше. Знаю только, что этого мира мы уже давно не видали, по дорогам путешествовать — один страх и разорение… Купите гребень для жены, господин?

— А откуда ты знаешь, что у меня есть жена?

— По взгляду вижу. И лицо у вас довольное, и светлый волос на плече, — торговец оказался наблюдательным и Мейнарда рассмешил, а потому тот купил для Альвдис пару гребней с янтарем.

По всему выходило, что ехать во Франкфурт, где обычно находился Людовик Немецкий, особого смысла нет. Еще у одного купца Мейнард выудил сведения, что король действительно выступил из своих владений с большим войском и идет то ли к Орлеану, где сейчас находится Карл, то ли прямо на Париж. Войско не может пройти незамеченным, а потому Мейнард предполагал двинуться приблизительно в ту же сторону и окончательно выяснить путь по дороге. Значит, они догонят короля на марше.