Тонкий лед

Не самый лучший вариант — просить Людовика о милости, если он намерен дать сражение (перед битвами король становился раздражителен), но выбора нет. Зато большинство тех, кому походная жизнь в тягость (а это и есть в основном придворные лизоблюды), останутся во Франкфурте и не станут отравлять Мейнарду жизнь. Нужно поскорее заканчивать дела здесь и возвращаться в Хьёрт. Там небось уже распахали землю, бросили в нее семена, заборонили, и если погода станет и дальше благоприятствовать, получится снять хороший урожай. Мейнард теперь больше думал о том, как станет жить вместе с Альвдис в их доме, на их земле, а не о предстоящем разговоре. Как только ступил на землю Фрисландии, беспокойство словно отпустило. Будь что будет, и против воли короля или благодаря ей, Мейнард вместе с женой возвратится на север. Там их место, там целая жизнь, которую еще предстоит прожить.

ГЛАВА 20

Альвдис обрадовалась гребням, как иные радуются чудесам, явленным богами; она все ещё не могла прийти в себя от впечатлений, которые сыпались на нее, словно фрукты из перевернутой корзины. Незнакомый город — огромное, по меркам Альвдис, поселение, — и многоязыкая речь, и товары, которых она никогда не видела, и дома, и люди в разных одеждах! Мейнард и Сайф рассказывали об этом вечерами у очага, бродячие скальды слагали песни о дальних странах, но услышать об этом и увидеть своими глазами — разница есть. Альвдис понимала теперь, что ее желание глянуть на чужие земли так бы и не отпустило ее, если бы Мейнард не взял ее с собою. А теперь, посмотрев на эту землю даже полдня, Альвдис преисполнилась благодарности к мужу и к богам, которые помогли ей исполнить две самые главные мечты. Первую — встретить человека, с которым любовь будет, как в сагах; и вторую — увидеть мир хоть краем глаза.

Мейнард, когда услышал от нее слова благодарности, усмехнулся:

— Да тебе, может, еще и надоест эта дорога!

— Не надоест.

Альвдис себя знала и знала, что будет радоваться новым открытиям и встречам, словно незнакомому цветку, выросшему у порога дома.

У Альвдис, как и у многих северянок, имелся «мужской» наряд — штаны, рубашка и куртка, сшитая по ее меркам. Еще во время сборов в Хьёрте Мейнард велел захватить эту одежду, сказав, что так гораздо проще будет ехать верхом — ведь она, его прекрасная супруга, умеет? Прекрасная супруга кивнула, ибо этой премудрости отец действительно ее научил. Да и велика ли премудрость, сжимай ногами бока лошади и направляй, куда нужно… Обычно Альвдис ездила по-женски, ставя ноги на специальную приступочку, однако это существенно замедляло передвижение — в таком седле женщина держалась некрепко. К тому же, платье… Насколько проще мужчинам!

На постоялом дворе, где остановились на полдня, пока улаживали дела в городе, Альвдис и переоделась. Мейнард ушел и вернулся с гребнями, одобрительно оглядел наряд жены и велел волосы под покрывало все-таки убрать.

— Это мое сокровище, — сказал он свирепо, — нечего другим любоваться!

Рэв, обладавший многими талантами, вместе с Сайфом устроил торговые дела практически мгновенно. Часть северян оставалась в Йевере сторожить кнорр, а заодно заключать сделки; в частности, им велели найти покупателей на лошадей, что вернутся вместе с всадниками дней через двадцать. Приблизительно столько, думал Мейнард, должно уйти на путь туда и обратно, особенно если не слишком задерживаться в дороге. На всякий случай решили — месяц. Кнорр будет ждать путников, сколько потребуется, а жители Хьёрта пока осмотрятся в городе, прикинут, кому получше продать шкуры, а кому — моржовую кость, и кто заплатит много звонких монет за прекрасные мечи. И с монетами, кстати, тоже хорошо бы разобраться: фризские пфенниги почти обесценились за долгие годы владычества франков, хотя некоторые еще и чеканили их, но в ходу гораздо чаще были уже денарии Каролингов. Рэв наказал своим помощникам не продешевить.

Выехали из Йевера после полудня; пока не покинули черту города, Альвдис все смотрела, выхватывала для себя впечатления — и самой потом вспомнить, и дома рассказать. Нищие, просящие милостыню на улицах, небольшая каменная церковь с крестом на макушке, знатная приезжая дама в меховом плаще, бросившая на красивую северянку удивленный взгляд… Фризских женщин мужской наряд Альвдис не изумлял, многие из них наверняка сами переодеваются в такое платье, когда в том есть необходимость. Не всегда мужчины дома, и приходится самим выходить в море, ловить рыбу, а то и верхом куда-нибудь отправиться. А вот знатные франкские дамы, как рассказывал Мейнард, о таком и помыслить не могут. Альвдис считала — ей повезло, что она северянка, и вообще ее редко волновало, как посмотрят на нее другие.