Топоры и стрелы

«На хозяйстве» все это время оставался его брат Иоанн, в ту пору еще не Безземельный, как его прозвали позже. Ричард был слишком далеко, а английский трон – совсем близко. Однажды Иоанн нашел соратников и попытался его захватить. Позднейшие историки с этаким детским простодушием соревнуются друг с другом, не жалеют черной краски для описания такого поступка Иоанна. Мол, гнуснейшее на свете предательство, неслыханное вероломство и так далее. Однако если смотреть на эти события с некоторым житейским цинизмом, то мы не найдем в них ничего нового или слишком уж подлого, чересчур коварного. Дело совершенно житейское, подобных примеров братской любви предостаточно в истории любого народа. В конце концов, сам Ричард несколько раз пытался свергнуть собственного отца.

Еще до этого он имел неосторожность попасть в плен к своему старому врагу, эрцгерцогу Австрийскому, с которым насмерть рассорился в Палестине. Тот оказался человеком деловым, меньше всего озабоченным примитивной местью, и предложил англичанам своего короля выкупить. В уплату он потребовал сто пятьдесят тысяч марок, примерно два годовых бюджета королевства. Тогдашняя марка была своеобразной денежной единицей, вес серебряных монет, составлявших ее, равнялся в разное время 200–250 граммам. Даже если взять минимум, получится триста килограммов серебра. Неслабо.

Деньги собрал Иоанн, ввел для этого дополнительные налоги. До назначенной суммы не хватало тысяч двадцать, но герцог удовольствовался тем, что было; рассудил, что иначе может и вообще ничего не получить.

Повышение существующих налогов и введение новых всегда и везде вызывают матерные комментарии, а то и мятежи электората. Англия исключением не стала. Бунтов, правда, не случилось, но ненависть к Иоанну возросла. В глазах народа именно он был виновником новых поборов, а вот Ричард, ради которого с людей и драли три шкуры, по-прежнему представал благородным рыцарем, героем песен и баллад.

Совершенно непонятно, почему Ричард предстал уже перед современниками крайне романтической фигурой, славнейшим рыцарем и героем. Никаких таких особых заслуг за ним не числится. Конечно, воевал он храбро, взял несколько крепостей, но подобными подвигами тогда многие могли похвастать.

Его бурную биографию можно истолковать и иначе. Всю жизнь Ричард носился по Европе, вдали от Англии, как дворняжка с консервной банкой на хвосте, ввязывался во всевозможные военные авантюры, в том числе те, которые его прямо не касались.

Известный французский историк Жан Флори однажды поставил вопрос ребром: кто такой Ричард, мудрый правитель или бездумный искатель приключений? Сам он на него так и не ответил, искусно лавировал между двумя полярными точками зрения. Однако без особого насилия над реальной историей можно выбрать второй вариант. Ровным счетом никаких примеров мудрого правления этого короля в источниках отыскать невозможно. Как я уже говорил, Ричард в Англии практически не жил, в государственных делах не участвовал, ему это явно было абсолютно не интересно. Ну разве что вводил новые налоги, но такие мероприятия под мудрое правление ни за что не подверстаешь.

Конец его оказался неожиданным и преждевременным. Некий Видомар, виконт Лиможский, нашел на своей земле немаленькую кубышку, набитую старинными монетами и, будучи вассалом Ричарда, отослал ему половину. А тот потребовал все. Виконта задавила жаба, и он отказался. Ричард осадил его замок. Кто-то из защитников – хроники приводят разные имена – пустил в него стрелу со стены. Рана оказалась легкой, от таких люди обычно не умирают, но то ли она была инфицирована, то ли стрела отравлена. Началось заражение крови, и Ричард через несколько дней умер.

Справедливости ради нужно уточнить, что есть и другая версия событий, по которой Ричард не просто хотел захапать денежки – довольно вульгарное для столь крупной и романтической фигуры желание, – а усмирял взбунтовавшегося вассала. Даже если и так, то все равно смерть ему выпала какая-то нескладная, в глуши, возле небольшого замка, в мелкой стычке по сравнению с прежними битвами.

«Если бы он не родился принцем, то, глядишь, стал бы неплохим парнем и ушел бы на тот свет, не пролив столько крови человеческой, за которую нужно отвечать перед Богом». Это Диккенс. «И святые давно упокоили его мятежную и, прямо скажем, не очень чистую душу». А это Стругацкие, по другому поводу, но очень уж подходит.

И это все о нем. Перейдем к Иоанну

Безусловно, за этим человеком числится немало пороков, грехов, а то и прямых преступлений. Вот только на фоне длинного ряда английских королей и королев он ничуть не выглядит неким зловещим и монструозным исключением, остается в пределах некоей средней нормы. Другие особы такого ранга крови своих подданных пролили значительно больше.