Трагедии

Нет, все было здесь иначе.Не огорчайтесь, вас никто не предавал.Я знаю хорошо, кто жизнь мне даровал,Я вам принадлежу и вашему приказу —Любому! — подчинюсь без колебаний, сразу,С такой же радостью и без душевных мук,С какою принят был мне избранный супруг.Коль нужно для отца, поверьте, я сумеюПод жертвенный клинок свою подставить шею

И кровь невинную безропотно отдам,Считая, что лишь долг тем возвращаю вам.Но если за мою покорность и почтеньеСочтете вы меня достойной снисхожденьяИ горю матери замыслите помочь,Отважусь я сказать: я все же ваша дочь.Жизнь улыбалась мне. Нет у меня причиныВо цвете юных лет желать себе кончиныИ в час, когда ждала я брачного венца,Класть голову самой под острый нож жреца.

Я старшая у вас[183]. Когда я называлаВас словом сладостным «отец мой», вы, бывало,Смеялись и меня ласкали больше всех.Вас радовал мой вид, мой лепет, детский смех;В ответ старалась я примерным поведеньемПоказывать, кому обязана рожденьем.С великой гордостью я слушала всегдаО том, как покорял отец мой города,И ныне, радуясь, что вы возьмете Трою,

Обдумывала, как вам празднество устрою.В беспечности своей я не ждала никак,Что кровь моя нужна, как первый к битве знак.Но нет, не думайте, что ужас перед смертьюТолкнул меня воззвать к отцову милосердью.Не дрогну я, от слов своих не отрекусь:О вашей чести я достаточно пекусь.Когда бы мне одной опасность угрожала,Свои бы чувства я легко в узде держала.Но связана с моей печальною судьбой

Судьба других людей, любимых нежно мной.Жених мой, царь Ахилл, герой и храбрый воин,Который славою и родом вас достоин,Как счастья, ожидал торжественного дня,Когда супругою он назовет меня.Теперь он знает все, и страх его снедает.Пред вами мать моя в отчаянье рыдает...Простите дерзость мне, но я не для себяО милости прошу, а только их любя.

Агамемнон.