Трагедия о Гамлете, принце датском

Королева. Сладостное сладостной. (Бросает цветы в могилу.) Прощай! Я надеялась, что ты будешь женой моего Гамлета. Я думала, что постелю тебе брачное ложе, сладостная девушка, а не посыплю цветами твою могилу.

Лаэрт. О тройное горе! Пади трижды десять раз на проклятую голову того, чей злостный поступок лишил тебя твоего ясного ума. Подождите засыпать землей, дайте еще раз ее обнять. (Прыгает в могилу.) Теперь громоздите прах на живых и мертвых, пока эта долина не превратится в гору, которая будет выше Пелиона и поднебесной главы синего Олимпа.

Гамлет (выступает вперед). Кто это, чье горе так громогласно? И чья печальная речь зачаровывает блуждающие звезды и заставляет их остановиться, как пораженных изумлением слушателей? Я здесь, Гамлет, король Дании {242}. (Прыгает в могилу {243}.)

Лаэрт. Пусть дьявол возьмет твою душу!

Гамлет. Ты плохо молишься. Прошу тебя, убери пальцы с моего горла. Хотя я и не подвержен вспышкам внезапного гнева, однако во мне есть нечто опасное, чего тебе благоразумнее остерегаться. Прочь руки!

Король. Разнимите их!

Королева. Гамлет! Гамлет!

Все. Господа...

Горацио. Добрый милорд, успокойтесь!

Их разнимают, и они выходят из могилы.

Гамлет. Ну что ж, я готов сражаться с ним за это, пока у меня будут двигаться веки.

Королева. О сын мой, за что сражаться?

Гамлет. Я любил Офелию. Сорок тысяч братьев, соединив всю свою любовь, не могли бы составить сумму моей любви! Что готов ты сделать ради нее?

Король. Ах, он безумен, Лаэрт!

Королева. Во имя любви божьей, пощадите его!

Гамлет. Черт возьми, покажи мне, что ты сделаешь! Будешь плакать? Будешь сражаться? Будешь поститься? Будешь терзать себя? Будешь пить уксус, съешь крокодила? {244} Все это могу сделать и я. Ты пришел сюда, чтобы выть? Чтобы бросить мне вызов, прыгнуть в ее могилу? Похорони себя живьем вместе с ней, я сделаю то же самое. И раз ты болтаешь о горах, пусть засыплют нас миллионами акров земли, пока наш могильный холм не опалит своей главы о пламенную сферу небес и пока по сравнению с ним Осса не покажется бородавкой. Если ты хочешь говорить напыщенно, я сделаю это не хуже тебя.

Королева. Все это только от безумия. Вот так некоторое время он находился во власти припадка. А затем, терпеливый, как голубка, пока вылупливается из яиц пара ее покрытых золотистым пушком птенцов, он сидит, поникнув, в молчании.

Гамлет. Послушайте, сэр. В чем причина, что вы так обходитесь со мной? Я всегда любил вас... Но все это ни к чему: что бы ни делал сам Геркулес, по-своему будет мяукать кошка, и каждая собака дождется своего дня {245}. (Уходит.)

Король. Прошу вас, добрый Горацио, присмотрите за ним. (Горацио уходит. Король обращается тихо к Лаэрту.) Найдите в себе силу потерпеть и вспомните тот разговор, который мы вели прошлой ночью. Мы тотчас же пустим дело в ход... (Королеве.) Добрая Гертруда, пошлите кого-нибудь присматривать за вашим сыном. Над этой могилой будет воздвигнут живой памятник {246}. Вскоре мы доживем до спокойного времени. А до тех пор будем действовать терпеливо. (Уходит.)

Входят Гамлет и Горацио.

Гамлет. Довольно об этом... Теперь о другом. Вы помните все обстоятельства?

Горацио. Помню ли я, милорд?

Гамлет. Сэр, в сердце моем происходит борьба, которая не давала мне спать. Мне казалось, что мне хуже, чем мятежным матросам в кандалах. Стремительно, - благословенна стремительность, и да будет известно, что необдуманность иногда оказывает нам услугу там, где терпят неудачу наши глубокие замыслы, и это должно убедить нас в том, что есть Провидение, которое выполняет наши намерения, как бы небрежно мы их сами ни осуществляли...

Горацио. Это несомненно.

Гамлет. Стремительно вышел я из своей каюты, накинул плащ моряка и в темноте ощупью нашел дорогу к ним. Я сделал то, что хотел: выкрал у них пакет с письмом, а затем вернулся в свою каюту. И здесь я решился, - так как страх заставил меня позабыть все приличия, - распечатать высокое послание. И в нем нашел я, Горацио, - о царственная подлость! - точный приказ, уснащенный всевозможными доводами, касающимися благосостояния Дании и Англии, и с изображением меня в виде - о ужас! - чудовищного пугала, незамедлительно по прочтении, нет, не дав даже времени, чтобы наточить топор, отрубить мне голову.

Горацио. Возможно ли?

Гамлет. Вот этот приказ. Прочти его на досуге. Но хочешь послушать, как я затем поступил?

Горацио. Прошу вас.

Гамлет. Итак, опутанный сетями подлостей, не успел я обратиться с предлогом к моему мозгу, как он начал свою игру. Я сел сочинил новый приказ, написал его красивым почерком. Я некогда считал, как считают наши сановники, вульгарным иметь хороший почерк и много трудился над тем, чтобы разучиться писать красиво {247}. Но теперь, сэр, хороший почерк оказал мне верную услугу {248}. Хочешь узнать, что я написал?

Горацио. Да, добрый милорд.