Три Александра и Александра: портреты на фоне революции

Финал романа, своими умиротворёнными тонами резко контрастирующий с динамичным и бурным повествованием, вызывал недоумение у критиков и гриноведов. Многие видели в нём нечто противоестественное, торжество обывательского благополучия, несовместного с гриновским романтизмом. Дом и сад у моря, муж и жена, живущие там в полном довольстве и счастье… Но нет, это не обывательский мир, который всегда мал и замкнут, это бесконечно открытый мир окончательного счастья, какое может быть только по ту сторону смерти. Это – тот покой, которого удостоятся Мастер и Маргарита; это то, что говорит Христос о слушающем и верующем, который «имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Евангелие от Иоанна, 5:24).

Цель достигнута. От пустоты и смерти по Ксаверию мы перешли в Несбывшееся – в цветущую, полную жизни бесконечность.

XII

«Бегущая по волнам» была написана Грином на наивысшем подъёме творческих сил. Житейские обстоятельства во время её написания складывались благоприятно. Грина охотно и много печатали: в 1925–1928 годах были изданы и переизданы сборники рассказов «Сердце пустыни», «Гладиаторы», «На облачном берегу», «Золотой пруд» и другие – всего два десятка книжек плюс публикации в периодике. Ему платили гонорары (хотя порой приходилось добиваться уплаты денег через суд). Быт в Феодосии был налажен; об этом пеклась не только жена Нина Николаевна, но и тёща Ольга Алексеевна Миронова. Определился хороший круг общения; вместо второразрядных литераторов ресторанного склада – достойные, уважаемые люди: Михаил Михайлович Пришвин, Георгий Аркадьевич Шенгели, Викентий Викентьевич Вересаев, Максимилиан Александрович Волошин, в знаменитом коктебельском доме которого бывали, кажется, все литераторы и художники того времени… Правда, иногда Грин срывался в пьянство, особенно когда ездил по писательским делам в Москву и Ленинград один, без жены. Но, в общем, первые три года крымской жизни прошли светло и радостно.

За успехами, однако, рано или поздно следуют неудачи.

После «Бегущей…» Грин долго не мог собраться с силами, приняться за новый роман. Как будто выдохнул слишком много живительного воздуха. К этому состоянию опустошённости мало помалу стал прибавляться гнёт от сознания неудачной судьбы «Бегущей…» В 1927 году закрутилась ещё одна история, которая отняла у Грина немало жизненных сил. Московский издатель Лев Вольфсон, возглавлявший частное издательство «Мысль», предложил Грину издать собрание его сочинений в пятнадцати томах. Условия казались прекрасными, договор был подписан, но дело пошло совсем не так, как ожидалось. За полтора года Вольфсон издал восемь томов, причём в удешевлённом, непрезентабельном варианте. Остальные семь томов так и не увидели света, а автор – гонораров за них. С Вольфсоном Грин судился долго и безуспешно[7]. Нина Николаевна в своих воспоминаниях обвиняла издателя в мошенничестве. Но виноват, скорее всего, был не он, а время. Наступал «Великий перелом». Страна входила в новый круг исторического ада. Гул пятилетки всё чаще заглушался расстрельными приговорами вредителям и шпионам. И это было только начало болезней. Впереди, в красно-сером мраке вырисовывались контуры чудовища – сталинской системы.

Литераторы выстраивались в шеренги; те, кто не умел ходить в ногу, выталкивались в сторону от общего движения, как мусор в кювет.

В это время, когда дышать было ещё можно, но воздуху оставалось всё меньше, Грин пишет роман «Джесси и Моргиана». Он, подобно «Бегущей…», был отвергнут «Новым миром» и вышел в 1929 году отдельной книгой в ленинградском издательстве «Прибой».

Этот роман можно оценивать по-разному, у него есть суровые критики, есть и поклонники, но несомненно одно: в нём не хватает чего-то главного, чем наполнены «Алые паруса», «Золотая цепь», «Бегущая по волнам», а именно – дыхания жизни. Роман нарочито плоскостной и чёрно-белый: о двух сёстрах, одна из коих – воплощение красоты душевной и телесной, другая – воплощение злобы и уродства. Злобная Моргиана отравляет прекрасную Джесси медленно действующим ядом и пытается убить свою соучастницу Гервак, изготовительницу отравы. Но благодаря стечению обстоятельств верные друзья Джесси узнают у чудом выжившей Гервак тайну противоядия. Моргиана погибает, попав в расставленную ей самой ловушку, а Джесси выздоравливает и выходит замуж за своего спасителя Детрея.

Счастливый конец? Не очень. Зло осталось злом, а добро победило только по воле случая. Да и добро это – Джесси, Детрей – какое-то условное, кукольное, скучноватое. От финала не веет радостью.

Радость постепенно уходила из творчества Грина.

Приближался финал иной. Волшебство состоялось, но в окружающей жизни для волшебника не оставалось места.