Три Александра и Александра: портреты на фоне революции

«В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу…» (Евангелие от Матфея, 14: 25–29).

От «Блистающего мира» прямой путь к «Бегущей по волнам».

XI

В 1924 году супруги Грин (они оба выбрали эту фамилию-вымысел) переехали из Петрограда (тоже поменявшего имя, ставшего Ленинградом) в Крым, в Феодосию. Сначала снимали комнату, а с осени перебрались в квартиру, тоже съёмную, но просторную, четырёхкомнатную, на Галерейной улице, где прожили втроем – вместе с матерью Нины Николаевны – четыре с половиной года. Сейчас в этом доме музей Грина.

Внешней причиной переезда было бегство от соблазнов богемной жизни: в нэповском Петрограде, пребывая в кругу старых литературных знакомых, Грин не удерживался, нарушал данное жене обещание, запивал. Но была и причина внутренняя и, может быть, более основательная. Крымская природа, морские дали, портовая Феодосия гораздо более походили на мир Грина, чем пыльный, холодный, повёрнутый спиной к морю Петроград. Творец Зурбагана и Лисса как бы переселился в одно из своих творений.

В Феодосии весной 1925 года был завершён роман «Золотая цепь»; в следующем году он был опубликован в журнале «Новый мир» и вышел отдельной книгой в харьковском издательстве «Пролетарий».

Второй роман Грина так же непохож на первый, как первый – на все остальные. Здесь нет символистских картин и двоящихся образов; сюжет хотя и замысловат, но вполне укладывается в систему мер авантюрного жанра. Здесь не происходит непостижимых уму чудес: всё, что кажется таинственным, находит в итоге разумное объяснение. Бедный юноша Санди Пруэль, моряк (наверно, похожий на Сашу Гриневского в 1886 году), благодаря случаю оказывается втянут в хитроумную борьбу вокруг наследства смертельно больного, благородного и несчастного богача Ганувера, хозяина и создателя удивительного дворца. Дворец этот фантастичен, напичкан невероятными изобретениями, но он «вполне научное явление», так же, как и причина смертельного несчастья его владельца. Тут, конечно же, не обходится без любви, одновременно губительной и животворящей, и без двух роковых героинь Молли и Дигэ (два женских образа-антипода присутствуют, кажется, во всех романах Грина). Финал грустно-просветленный: богач умирает, но перед смертью воссоединяется со своей возлюбленной, а для юноши предусмотрено будущее счастье. Все остаются в трёхмерном пространстве; линий, уходящих в четвёртое измерение как будто бы нет.

И всё-таки они есть. В основе сюжета лежит сказочно-мифологический мотив: чудесное обретение Ганувером и Молли золотой цепи, которая станет источником богатств и страданий Ганувера и первичным двигателем всех пертурбаций, которые произойдут с героями романа. Золотая цепь… У всякого русскоязычного читателя это словосочетание связывается в сознании с дубом у лукоморья и котом – сказителем и песнопевцем. Итак, всё, происходящее в романе, – сказка или песнь, некий миф, который подлежит вдумчивому толкованию? Говорит про Ганувера один из героев романа: «Его ум требовал живой сказки; душа просила покоя». Здесь мы слышим ту интонацию, которая позднее прозвучит в мистическом финале «Мастера и Маргариты»: «…Он заслужил покой».

В романе есть один персонаж, сюжетно никак не обусловленный, вставленный автором как будто специально для того, чтобы вывести читателя из приключенческой трёхмерности в иные, пугающие измерения. Это – Ксаверий, говорящий манекен, гомункул, биоробот, механический пророк или чёрт его знает, кто он такой. Он содержится под замком в одном из бесчисленных помещений Гануверова дворца. В сущности, он – зеркало человеческой души, и это зеркало уводит взгляд в бесконечную пустоту.

«– Хорошо. Ксаверий! Что ожидает нас сегодня и вообще?

<…> Автомат качнул головой, открыл рот, захлопал губами, и я услышал резкий, как скрип ставни, ответ:

– Разве я прорицатель? Все вы умрёте; а ты, спрашивающий меня, умрёшь первый».

Приговор окончательный, который не может не сбыться.

Смерть ставит человека на ту грань, за которой или мучительная пустота, или вечное счастье. Все мы услышим скрипучий голос пустоты. И только тот, кто пойдёт по водам, спасётся. На том берегу – счастье. Оттуда приходят слова вечной возлюбленной, которыми заканчивается роман:

«Это я, милый, я пришла, как обещала. Не грустите теперь!».

Как бы ни был интересен роман «Золотая цепь», он – только разбег перед взлётом – перед «Бегущей по волнам».

«Бегущая по волнам», несомненно, главное произведение Грина. В нём он сказал всё, что хотел.

«Бегущая по волнам» – произведение, столь же точно попадающее в центр души читателя, как и «Алые паруса», только гораздо более сложное, многоплановое, драматичное, осенённое высшей мудростью.