Три куля черных сухарей

Голубь тревожно посматривал то на свою спутницу, то вниз на Илью и всякий раз ловко увертывался от камня.

Наконец он взлетел и направился домой. Вслед за ним взлетела и голубка. Она быстро-быстро замахала левым крылом и с трудом перелетела на соседнюю крышу. Видно было, что правое крыло у нее ранено.

Илья не выдержал, швырнул вверх своего голубя, засвистел, сорвал с головы кепку, стал подбрасывать. Но Васькин голубь не испугался ни свиста, ни подброшенной кепки, спокойно опустился на крышу своего дома. И тут же к нему перелетела голубка.

Здесь голубь почувствовал себя хозяином, сразу принялся ворковать. Он надувал зоб, распускал веером хвост, бегал по крыше, слетал на землю, опять взлетал к голубке, словно приглашал и ее слететь вниз.

Возле двора собрались ребята, они не свистели и не кричали, а только стояли и любовались.

Васька сманил голубя на землю, за ним слетела и голубка, и он стал осторожно загонять их в дом. Голубь поминутно оглядывался на голубку, возвращался к ней, постоянно ворковал и вел ее в дверь.

Когда голуби были в сенях, Васька прикрыл двери, поймал их и внес в комнату.

— Смотри, ма! — прокричал радостно Алешка. — Голубь привел себе голубку!

И тут как раз пришли бабушка с Танькой — тоже стали удивленно смотреть на голубей. А голубь, не обращая ни на кого внимания, крутился вокруг голубки, ворковал, пушил хвост и мел им пол — приглашал голубку под кровать.

И вдруг в этот момент стук в окно. Васька оглянулся и увидел Илью — он делал знаки, чтобы Васька вышел на улицу.

— Во, начинается! — проворчала мать. — Дружок объявился.

Васька вышел и в сенях столкнулся с Никитой.

— Слушай, — прошептал тот на ухо. — Илья хочет отобрать у тебя голубку, говорит, что это его. Но он врет. И ребятам сказал, что обманет тебя. Гляди!

— Ладно, посмотрим! — сурово сказал Васька и пошел к Илье.

Завидев Ваську, еще издали Илья угрожающе потребовал:

— Неси сейчас же голубку. То — моя.

Васька сразу не нашелся что ему ответить.

— Ну? — Илье не терпелось. — Неси! Или выкуп хочешь? Так получишь… — И в голосе была угроза.

— Это же не твоя голубка, — сказал Васька как можно мягче: ему и скандала не хотелось затевать, и в дураках не хотелось остаться. — Найдется хозяин — отдам. У тебя не было такой.

— А ты знаешь? Не было, а потом появилась. Я ее купил недавно.

— Врешь ты все, Илья. Не отдам я тебе — не твоя она. — И Васька пошел в дом.

— Ну, смотри! — угрожающе бросил ему вслед Илья. — Это тебе даром не пройдет!

— Что там? — спросила мать. Васька объяснил ей, и она сказала ему: — Отдай.

— Но ведь это не его.

— Раз говорит, значит, его. Отдай. Он же не будет обманывать?

— Дак в том-то и дело, что обманывает!

— Пусть ему будет стыдно. Голубка чужая? Чужая. Он говорит, что она его? Значит, его. Отдай. Ведь и не твоя она? Пусть ему будет стыдно.

— Ага! Он застыдится, жди! Найдется хозяин — отдам, а Илье — ни за что, — стоял на своем Васька.

— Ма, — закричал вдруг Алешка. — Илья наши почвы понес куда-то.

Все кинулись к окну: Илья уже вышел из ворот и не спеша, надев на голову, понес к себе домой цинковое корыто, которое стояло на крыльце на случай дождя.

— Ну, гад!.. — Васька выскочил из хаты.

— Вернись! — закричала мать ему вслед. — Ведь убьет он тебя!

Но Васька уже ничего не слышал, громыхнул дверью, выбежал на улицу.

— Сказал, пока не отдашь голубку, ночвы не вернет, — передали Ваське ребята слова Ильи.

«Бандит! Фашист проклятый!..» — разъярился Васька и пустился по улице за Ильей. Догнал его уже почти у самых ворот и с разбега пнул в спину. Илья не ожидал нападения, оглянулся из-под корыта и, увидев Ваську, прибавил шагу.

— Бандит! — закричал на него Васька. — Фашист! Ты же настоящий фашист, самурай, никому проходу не даешь, гад ты такой. Отдай корыто!

Илья бросил корыто на землю, оно загремело, и кинулся на Ваську — ударил его кулаком снизу в челюсть. Во рту сразу стало солоно. Васька сплюнул кровь и тут уж, не помня себя, схватил Илью левой рукой за грудки, рванул на себя, а правой стал бить его по чем ни попадя. Илья, застигнутый врасплох, отталкивал Ваську, пытался оторваться от него, пятился, пока не ступил одной ногой в корыто. На гладком железе Илья поскользнулся и упал, Васька навалился на него в корыте и бил, бил остервенело и кричал:

— Вот тебе, гад… Вот тебе, фашист проклятый!.. Будешь? Будешь?..

Разъярился Васька, устал бить, подобрался руками к шее, стал душить.

— Удавлю гада!

Илья хрипел, вырывался, но узкое и скользкое корыто, в котором он лежал, мешало ему подняться.

— Спа-а-сите!.. — просипел Илья, и тут подскочил Никита, оттащил Ваську.

А Илья вскочил и, перепуганный, трясущийся, пустился наутек.

Никита взял в одну руку корыто, другой подхватил Ваську за локоть, повел домой. Войдя в комнату, первой Васька увидел мать — она стояла на середине комнаты с веником в руке и ждала.

— Так! — сказала она сердито. — Илья, вижу, один глаз подбил, а теперь я добавлю! — И она подняла веник.

Васька привалился плечом к дверному косяку, смотрел на нее грустно и с упреком. Ему хотелось почему-то заплакать, но он крепился.