Три шершавых языка

Решив окончательно поразить Марка своими штучками, она задрала правую ногу вертикально вверх, как делают гимнастки и балерины, прямую как струна. Поймав ее руками, она повернулась, чтобы оказаться в самом любопытном свете. И стоя так, она пошло улыбалась, купалась в восхищениях Марка. Ее фигура была эталоном вожделения мужчин, ее манеры охотницы за удовольствием обещали невероятные доселе приключения. Да что говорить, просто сводили его с ума. Для Марка это был самый настоящий снос башни, сброшенным с неба роялем. Именно таковыми были его самые красочные фантазии, именно такой подарок судьбы он желал превыше всего глубинах своего сознания.

– Убей! Убей меня, сучка! – рычал он, когда ее рука вцепилась ему в горло.

***

Утро наступило в послеполуденное время. Марк оторвал голову от подушки, огляделся и в течение последующих пяти минут заключил, что все вчерашние события сном вовсе не являлись. Он был один в комнате, а от девушки и след простыл. Жутко болела голова, давление зашкаливало, а сердце все еще билось, как псих о стену психушки. Марк встал, взял недопитый стакан со столика и решил пройтись по номеру. В душевой он нашел Курта, распевавшего под струями воды бравые немецкие песни времен Третьего рейха. Он, в отличие от Марка, явно чувствовал себя превосходно.

– Доброго утречка, камарада! – поприветствовал Курт, выйдя из душевой.

– Ага! – ответил Марк.

– Давай быстрей в душ, мне уже пора валить на работу. Трезвонили вчера.

– Во сколько она ушла?

– Примерно в десятом часу. Тебя будили, а ты только буркнул что-то и дальше спать.

– Понятно.

– А что за дрянь ты мне вчера скормил?

– Нормальная такая дрянь. Ты до утра с ней наяривал. Я уже хотел идти спасать девушку из твоих лап.

– Плоховато, но помню, – ответил Марк, нахмурившись еще больше.

– Голова болит? – спросил участливо Курт.

– Да, раскалывается, – выдохнул Марк.

– Я тебе дам что-нибудь, пройдет.

– Только не какую-нибудь твою ерунду. Ты с каких пор вообще это у себя держишь?

– Да, тебе уже достаточно. А держу я их для клиентов с особыми запросами. Давай вали в душ.

***

Марк стоял под струей спасительной воды и пытался дать однозначную оценку своим недавним приключениям. Правильно ли он поступил, стоило ли это делать и как дальше ему поступить. Разумеется, он поступил правильно. Сейчас правильно. Но что он скажет сам себе, когда Ангела окажется рядом? Когда она посмотрит в его глаза и прочитает его как инструкцию к рулону туалетной бумаги? Допустим, я бы не встретил этих девиц вчера, сильно бы я сожалел об этом сегодня? Однозначно, нет. Нет и еще раз нет. Чертов Курт, опять он. Каждый раз я вляпываюсь в какую-нибудь кучу навоза, и, конечно же, ее подстилает именно он!

Из душа Марк вышел совершенно другим человеком, злым и агрессивным. Проведя ладонью по запотевшему зеркалу, он впился в глазами в прокушенную губу. Предусмотрительный осмотр спины в отражении тоже приподнял настроение характерными царапинами.

– Чччерт! – прорычал Марк, едва не разрываясь от злобы. – Хоть засосы еле видно.

***

Весь путь назад Марк молчал, сидя на заднем сиденье, лишь бы не сорваться. Курт, будто уловив настроение своего друга, тоже не задавал лишних вопросов, и Марк посреди тишины сам того не заметил, как провалился в сон. К тому же, было невыносимо наблюдать еле заметное движение автомобиля в нескончаемой дорожной пробке. Проснувшись спустя час, он почувствовал себя на подъеме душевных сил, голова перестала болеть, а рядом на подстаканнике ждал свежий кофе. Сама машина быстро приближалась к Нью-Йорку.

Марк молча выпил кофе, нащупал в кармане увесистый пресс денег и со смаком пропустил сквозь сознание самые яркие эпизоды вчерашнего дня. Стоит признать, это был настоящий жесткий трах, да такой, что было мочи. Акт величайшего освобождения из плена обыденности, редчайший подарок судьбы-подставщицы. Все было невероятно здорово, как тогда, в счастливые студенческие годы. Нужно все-таки поблагодарить Курта, заключил он.

– Все нормально, дружище, я вел себя как жалкий трус, – сказал Марк Курту, хлопнул его по плечу. – Это действительно был самый сказочный день в моей жизни.

– Ага, будет что вспомнить, – ответил Курт. – А все эти внутренние терзания, муки совести и прочие стенания – это все от нерешительности. Не бери их в голову, ты все сделал на отлично.

– Эмм… Это были проститутки? – неожиданно спросил Марк.

– Мм… – загадочно промычал Курт.

– Я знаю, что ты мне никогда не врешь, так да или нет? – настаивал Марк.

– А с чего ты так решил, что они проститутки?

– А от какого лешего у нее вдруг завалялся в сумочке латексный костюм?

– А, ну да, моя тоже была в таком же, – мечтательно процедил Курт. – И как они умудряются в них протиснуться?

– Так они проститутки, да или нет?

– Да, мать твою! Это были дорогущие проститутки! Счастлив, наконец? – взбесился Курт.