Три смерти Ивана Громака

По поводу практически бескровного преодоления очередной водной преграды по пути на Запад разведчики закатили настоящий пир.

Пить было что – среди захваченного у врага имущества случайно оказалась целая 200-литровая бочка настоящего баварского пива. Вот только пиво без раков – это всё равно, что щи без капусты…

Подгорбунский, к тому времени не понаслышке знающий о выдающихся способностях Громака в деле ловли этих членистоногих, предложил Ивану поупражняться в Днестре, тем более что местные жители наперебой утверждали: «Тут цього добра, як гною»[39].

Поутру младший сержант отправился выполнять поставленную задачу. Для этого ему понадобился резиновый костюм, используемый бойцами подразделений ПХЗ[40].

Спросите: с какой-такой целью?

Отвечу…

Конец марта.

Температура воды никак не больше плюс пятнадцати градусов.

Голышом не шибко-то и разгуляешься!

Впрочем, раздобыть костюм (причём отличного качества – трофейный) для разведчиков не составило особого труда. Их полным-полно пылилось на складе бригады: захватили ещё во время освобождения Казятина.

«Клёв» был великолепный. Отменный.

В каждой норе – по раку.

К тому же многие из них уже с икрой под скрученным хвостом – так самки защищают своё потомство.

Прогуливаясь против течения по обрывистому берегу реки, следом за рыскающим по норам подчинённым, Владимир едва успевал ловить добычу, с периодичностью всего в несколько секунд вылетающую откуда-то снизу, и складывать её в наполненный речной водой котелок – между прочим самый большой из пребывающих «на вооружении» хозчасти.

Соль-перчик, молодая, только что зазеленевшая крапива – и на костёр.

«Раки любят, чтобы их варили живыми». Ещё Лев Толстой в романе «Воскресение» сформулировал эту (прямо скажем – не самую гуманную) житейскую мудрость!

Правда, Подгорбунский в отличие от книгочея Громака и слыхом не слыхивал о подобном высказывании великого русского писателя. Как, впрочем, и о самом его существовании.

Зачем?

Как неоднократно повторял Владимир Николаевич: «Я даже газет не читаю… А международное положение чувствую сердцем…»

24

Вечерело…

Пива было ещё много.

А раки уже подходили к концу, когда на тропинке, протоптанной сотнями пар солдатских сапог, в отблесках догорающего костра отразилась одинокая женская фигура – причём довольно стройная.

– Встать! – скомандовал Подгорбунский.

– Вольно! – озарила улыбкой тьму миловидная девушка в форме капитана РККА.

Это была Александра Самусенко, единственная в Советской армии женщина – командир танка. А с недавних пор и вовсе – заместитель командира 1-го батальона 1-й танковой армии…

За глаза её звали просто Шурочкой. А Подгорбунский по-свойски вообще – землячкой. Потому что во всех служебных документах местом её рождения значилась Чита. Правда, злые языки утверждали, что на самом деле родилась девчонка то ли в Белоруссии, то ли на Украине, то ли в европейской части России, но помехой для особых отношений, складывающихся обычно между уроженцами одного регионами, сие обстоятельство не стало.

– О! Землячка! Привет! – Володя хлопнул себя по бёдрам и, приплясывая, пошёл навстречу красавице. – Где ты пропадала? Откуда взялась?

– Прибыла из госпиталя для дальнейшего прохождения службы! – бодро отрапортовала Самусенко, хоть могла этого и не делать, ибо по званию была равна командиру разведчиков, а по должности и вовсе превосходила его.

– Присядешь с нами?

– Не могу. Сначала – в штаб и только потом…

– Потом суп с котом. Глянь, что у нас есть…

– Раки?! Мои любимые! – всплеснула руками Александра.

– Оне, родимые… – согласился Подгорбунский. – Ты иди, Шурочка, иди, но помни: через четверть часа от них останутся лишь рожки да ножки!

– А с чем вы их потребляете, братцы? Неужто с пивком?

– Так точно, товарищ капитан! С баварским-с. Ну идите, идите, штабисты вас уже заждались.

– Ты так, да? – Шурочка с укоризной посмотрела на дурачившегося капитана. – А ещё земляк называется! Наливай! Ох и вкуснотища… Где вы таких деликатесов набрали?

– Ясно, не на Читинском пивном заводе, – усмехнулся Владимир и пояснил: – Фашистов обездолили. Подцепили вместе с понтонами – и тю-тю, пока фрицы дремали.

– Ах, какая шейка… А икра – это же просто чудо! – продолжала восхищаться Александра. – Нет, раки точно не фашистские!

– Наши, – кивнул Подгорбунский. – Ванька по ним – первейший спец! В нору руку запустил – и тащит. То за усы, то за лапу, пардон – клешню… Только успевай подхватывать!

– Ну и где этот герой?!

– Я здесь… – покраснел, как свежевареный рак, ловкий истребитель речной живности, поднимаясь во весь свой немалый рост.

– Молодец! Красава, – с головы до пят окинув юношу беглым взглядом, быстро оценила Самсусенко. – От имени командования выношу тебе благодарность.

– Есть. Слушаюсь… Спасибо, – окончательно оробел храбрец, но быстро совладел с собой и закончил, как положено по новому Уставу: – Служу Советскому Союзу!

– Вольно… Имя у тебя есть?

– Так точно. Иван. То есть младший сержант Громак.