Три смерти Ивана Громака

– Всего лишь младший? Това-арищ капитан, Владимир Николаевич, земляк… Немедленно устранить упущение, исправить удручающее положение дел! – нарочито строго произнесла Шурочка.

– Слушаюсь, Александра Григорьевна! – улыбнулся Подгорбунский.

– Значит, ты того, брал их голыми руками, Громак? – никак не унималась Самусенко.

– А как же иначе?! – даже удивился Иван. – У нас на Украине это называется «печеровать», то есть шарить по печерам. Пещерам – по-вашему.

– Да поняла я… Поняла…У самой ведь какие-никакие украинские корни имеются, впрочем, почти как у каждого человека на святой Русской земле… Не страшно было?

– Нет. – Громак с недоумением посмотрел на девушку. – Чего ж тут бояться?

– А если в норе вдруг крыса или, например, водная змея?

– Людей бояться надо, – хмыкнул Иван и пояснил: – Всякая тварь чует человека за сотни вёрст и бежит прочь так, что только пятки сверкают, если они, конечно, у этой твари имеются.

– А раки что, тебя не кусают? – продолжала настойчиво допытываться Александра.

– Ну почему же… Хватают иногда… Вот, взгляните, – Громак продемонстрировал свои израненные ладони. Правда, виноватыми в их плачевном состоянии были не столько панцирные чудища, сколько твёрдый, часто с большим содержанием известняка и мела грунт Днестровских берегов, в котором они рыли свои норы. (В мыслях Ваня метко назвал такую породу карстовой.) Изорвать, исцарапать до крови руки, ковыряясь в ней, – раз плюнуть!

Ситуацию разрулил Подгорбунский, сведя всё к пошловатой шутке:

– Женщины нас тоже, между прочим, покусывают… Время от времени, в перерывах между боевыми действиями, – заключил он под общий смешок. – Но мы их не избегаем. И охотно берём голыми руками, как вот Громак раков.

– Знаем мы вас! – махнула рукой танкистка. – Один трёп. А как дойдёт до дела…

– Тогда что? – одновременно нетерпеливо выдохнули десятки уст, давно, а то и никогда не знавших поцелуев.

– Тогда вы разводите руками и хлопаете ушами, – отрезала Самусенко и поставила на бочку свой пустой стакан. – Всё, как говорится, «приходите завтра»… Наловишь ещё, Ваня?

– Смотря как просить будете! – позволил себе немного вольности обычно предельно вежливый, учтивый и деликатный младший сержант Громак.

25

– Что, запала в душу? – грустно поинтересовался командир, когда силуэт девушки окончательно растворился в кромешной темноте.

– Да! – честно признался Громак. – Красивая…

– Она уже не одного парня свела с ума, – предупредил Владимир.

– И тебя тоже?

– Нет. Я, братец, – стойкий оловянный солдат. Кремень. Нельзя мне с ней. Ибо мы – родственные души.

– Классная девка… – вздохнул Иван.

– Какая она тебе девка? – строго посмотрел на него Подгорбунский. – Командир. Капитан Рабоче-крестьянской Красной армии.

– Если не секрет, сколько ей лет? – похоже, Громак его не слышал.

– Вот что чувства нежные с человеком делают! – рассмеялся Владимир. – Не прошло и двух минут с момента расставания с объектом зарождающейся страсти, а он уже стихами щебечет! Двадцать два, Ваня, двадцать два… А это, как известно, перебор…

– В каком смысле?

– В самом прямом, – пожал плечами капитан, – как в знаменитой карточной игре, называть которую в местах не столь отдалённых «очком» небезопасно для здоровья. Короче, наша Шура – тебе не по зубам. Не твоего полёта птица, понял?

– Это почему же? – насупился Громак.

– Высокое начальство на неё давно глазом косит – и то облом за обломом… Понял?

– Не очень…

– Мал ты ещё, – потрепал Ивана по плечу командир и посоветовал: – Повоюй немного. Наберись опыта. У тебя всё впереди.

– А если…

– Никаких если, товарищ младший сержант… Сказал ведь – родственные души. Я, ты, она… Шурка с двенадцати лет в Красной армии. Сначала воспитанницей была, затем курсантом танкового училища…

– Правда? – не поверил Иван.

– Истинная правда, – подтвердил Владимир. – Она на фронте с первого дня войны.

– Совсем как я… Вот почему «родственные души»! – догадался Громак.

– Точно. Мы с землячкой ещё с Воронежского фронта, с Курской дуги идём плечом к плечу. Она – мой боевой товарищ, а с товарищами… того… нельзя ни при каких обстоятельствах. Усёк?

– Так точно. Спасибо за науку, товарищ капитан.

– Не за что…

– Но, может, я всё-таки попытаюсь? – неожиданно даже для себя спросил Иван.

Подгорбунский тяжело вздохнул:

– Ох, и упрямый же ты козак! По-дружески советую: не стоит. Лучше я тебя как-нибудь с Машей познакомлю.

– Кто такая? – заинтересовался Громак.

– Лучшая подруга моей Анечки.

– Какой ещё Анечки? – не понял Иван.

– Ну всё-то ему знать нужно… – неизвестно кому пожаловался капитан, но всё же снизошёл до объяснения: – Они в банно-прачечном отряде вместе служат. Здесь, неподалёку…

– Договорились! – обрадовался Громак, но тут же наткнулся на строгий взгляд командира, который предупредил его негромко, но значительно:

– Только смотри – без шуток. Чтоб всё по-серьёзному, по-мужски.

26