Три женщины

– Ну, чего загрустила? Сейчас Галка моя придет, все тебе веселее будет, – Фрида погладила девочку. – Вы даже похожи чем-то. Правда, Ронь?

Тамара не верила, что теперь сможет быть веселее. Ей было грустно. Грустно от того, что опять нужно привыкать. К новому дому, к новым родственникам. К новым друзьям. А главное, опять скрывать и бояться вопросов, и избегать лишних разговоров.

Почему им нельзя было остаться в Бражном? Чего так испугались дедушка и дядя Иван? Она нашла, как ей казалось, настоящих подруг, им так хлопали во время выступлений. Почему такая сложная жизнь? Почему их отовсюду выгоняют, что они сделали?

Девочка задумчиво смотрела в окно, и в голове у нее бродили мысли, которые она никак не могла соединить в одно целое. По двору пробежал Борис. Размахивая палкой, он что-то кричал, за ним уже неслась ватага ребят. Как хорошо, что у нее есть брат, который всегда защитит, который объяснит, что к чему, и не даст этому ее огорчению проникнуть глубоко в сердце. У Бориса всегда хорошее настроение, он не расстраивается долго, не печалится, как Тамара.

«Томка, брось горевать, чего опять задумалась. Состаришься быстро!» – так брат всегда успокаивал сестру.

Бориска увидел через окно Тамару и что есть силы замахал руками. Тамара в ответ помотала головой. Она не пойдет на улицу. Нет ни желания, ни интереса. Тамара встала и направилась к маме разбирать вещи.

Галка оказалась чернявой веселой девчонкой двенадцати лет.

– А я знаю, ты моя сестра! Мне мама рассказала. Правда, хорошо, что мы теперь вместе? Хочешь, я тебе косы по-другому заплету?

Не дожидаясь ответа, Галка взяла расческу и начала колдовать над Тамариной головой. Причесывая, вплетая ленточки, Галка без умолку тарахтела:

– В школу в нашу будешь ходить. Здесь рядом, прямо через дорогу. У нас школа большая, четырехэтажная. На Маркса тоже есть, но она хуже. Там учителя ужас какие вредные, девчонки на улице рассказывали. А у нас учителя хорошие. Ну, правда, по географии такая мымра! – Галка отошла на шаг от Тамары, чтобы проверить, как получается, и продолжила дальше: – Сейчас причешу тебя, на улицу пойдем, с подружками познакомлю.

Галка остановилась и серьезно посмотрела на сестру.

– Только дай мне слово, с Переделкиной дружить не будешь никогда.

– Почему? – удивилась Тамара.

– Потому, – загадочно ответила Галка, – неважно, потом расскажу. Только если ты мне сестра, то полностью должна мне доверять. Или, может, ты мне не доверяешь?

– Доверяю, – закивала головой Тамара. Ей нравилась Галка и очень хотелось иметь такую подругу. И действительно, сдалась ей эта Переделкина!

– Никогда с Переделкиной дружить не буду, клянусь.

Галка вздохнула облегченно и сделала из кос на Тамариной голове замысловатую корзинку.

– Вот, нравится?

– Очень, – Тамара с восхищением смотрела на новую старшую подругу и потихоньку забывала про свои беды.

– Да ты не на меня смотри! В зеркало!

Тамара посмотрелась в круглое зеркальце, которое лежало рядом на столе.

– У нас так в Бражном никто не носил.

– Еще бы, что ты сравниваешь! Здесь у нас, знаешь, город! – многозначительно протянула Галка.

= 2 =

На следующий же день после приезда Роня пошла устраиваться на работу.

– Погоди, осмотрись, куда бежишь, – уговаривала сестра.

– Нет, Фрида, работать нужно. А потом, может, еще и не возьмет никто.

– Кто знает, – Фрида задумчиво смотрела на младшую сестру.

Ронька, которой на всех всегда было наплевать, которая никого, кроме себя, не видела и не слышала. Когда она так изменилась? Да, стержень в ней отмечался всегда. Не размазня, нет. Но такая ситуация кого угодно сломать могла.

Фрида, когда ехала в Бражное, не представляла, с чем столкнется. Думала увидеть раздавленную, плачущую Роньку. И уже прикидывала, как прокормить троих детей. Их Гриша уже взрослый, сам зарабатывает. А Галка, а Борис с Тамарой?

Каково же было ее удивление, когда поняла: нет, не сломлена. А даже наоборот. Натянутая как струна, Роня могла свернуть горы. Такое впечатление, что завели внутри ее мотор. Главное – что-то делать, не останавливаться, не задумываться.

От такой новой Рони Фриде стало не по себе. Так же тоже нельзя. Никакой организм не выдержит.

– Тебе бы отдохнуть, Ронь. Все уже хорошо. Я с тобой, Соломон, Гриша работает…

– Да, Фрида, не знаю, что бы я без вас делала, – Роня присела рядом с сестрой. – Правда, не знаю. Думала, все, край.

Сестры сидели и молчали, и каждая вспоминала их общее детство. Общее, но каждая видела его по-своему.

– Фридка, – Роня посмотрела на сестру, – не злишься на меня?

– Да за что? – ахнула Фрида.

– Ну, смеялась над тобой да жить тебе не давала. Я ведь, знаешь, по тебе потом больше всех скучала. Даже больше, чем по маме.

– Брось.

– Нет, правда, правда! Сначала думала, поспорить не с кем, а потом поняла: тепла твоего не хватало, заботы. Поняла, что очень тебя люблю.