Три женщины

– Роня, уезжай, прошу тебя. Документ пришел вчера по почте. Вот зачем его прислали? А? Скажи? А может, они чего узнали? – Руки у Ивана тряслись, голос дрожал.

– Антихристы, – со своей кровати запричитала Наталья. – Как же вы можете? Павел, чего молчишь?

– Мать! – Иван вскочил со стула. – Думаешь, у меня сердце не болит?! Только у меня вон семеро в избе сидят, да у Федьки четверо. И о вас забота. Хочу, чтоб в своих постелях померли.

– Об нас-то не думай, – через силу произнес Павел, – нам уж все равно, где помирать.

К Роне подбежала Тамара. Она обняла мать за шею и в упор посмотрела на Ивана.

– Дядя Ваня, вы нас выгоняете?

– Томочка, – заволновалась Роня, – зачем ты?

Тамара дернула плечом.

– Только куда нам идти? Нас же отовсюду выгонят. Мама же так старалась, как же вы можете. Дядя Федя, дедушка! Как же вы можете!

На своей кровати всхлипывала Наталья, утирал рукавом лицо дед Павел.

– Ничего, ничего, – все повторяла Роня. – Вы только не волнуйтесь. И ты, Томочка, зачем же ты так? Нам дядя Ваня и дядя Федя только все хорошее делали. Я Фриде напишу, в Алымск. Я все объясню. Она поймет, она нас приютит. Наверное.

– Мамочка, а если нет?

– А вот если нет, тогда и думать будем, – Роня прижала к себе Тамару. – И все, давайте не будем больше про это говорить. Дети, ложитесь спать, а я в хлев, посмотреть, – Роня выбежала из избы.

Где взять силы, как выдержать?

Тамара никак не могла заснуть. Она ненавидела своих дядьев. «Предатели, предатели», – сквозь слезы повторяла она.

Утром, как рассвело, Роня прочитала документ подробно. Нет, братьев винить нельзя. Она перечитывала и перечитывала пункты и статьи.

«ПРОИЗВОДСТВО АРЕСТОВ И ОБЫСКОВ

– Намеченные к репрессированию арестовываются. Арест оформляется ордером.

– Аресту подлежат жены, состоявшие в юридическом или фактическом браке с осужденным в момент его ареста».

Все правильно, что она жена осужденного, пока никто не знает, но это только пока.

«– Аресту не подлежат беременные; жены осужденных, имеющие грудных детей, тяжело или заразно больные; имеющие больных детей, нуждающихся в уходе; имеющие преклонный возраст».

Слава богу, они здоровы. Оказывается, это может быть недостатком.

Фразы прыгали перед глазами, она никак не могла принять терминологию и согласиться с тем, что этот страшный документ может иметь непосредственное отношение к ней и ее детям.

«– После производства ареста и обыска арестованные жены осужденных конвоируются в тюрьму. Одновременно, порядком, указанным ниже, вывозятся и дети.

– Жены осужденных изменников родины подлежат заключению в лагеря на сроки, в зависимости от степени социальной опасности, не менее как 5–8 лет.

– Особое совещание рассматривает дела на жен осужденных изменников родины и тех их детей старше 15-летнего возраста, которые являются социально опасными и способными к совершению антисоветских действий.

– Социально опасные дети осужденных, в зависимости от их возраста, степени опасности и возможностей исправления, подлежат заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД, или водворению в детские дома особого режима Наркомпросов республик».

Роня старалась успокоиться и взять себя в руки. Что толку биться в истерике и жалеть себя? Все в ее жизни теперь возможно, нужно не бояться, нужно вникать и искать выход, и она читала еще внимательнее, практически заучивала наизусть.