Трофей для дроу

Я знала, львы переговариваются как-то между собой. Правда, сама не могла поучаствовать в этом разговоре. Зато очень хорошо слышала нервозность своего избранника и его настороженность. Он будто ожидал какой-то каверзы со стороны леса, не доверял ему, не мог расслабиться и просто идти.

Как же трудно с этими дроу! Все чуждое и непонятное вызывает у них инстинктивный страх и отторжение. Но таким сильным воинам разве пристало бояться? Нет, свой страх они укрывают под ненавистью и желанием уничтожить все непонятное – и не могут никак иначе. Они никогда не смогут выйти на поверхность открыто, слишком со многим им придется столкнуться, а они не готовы ни учиться новому, ни признавать свои ошибки. Да и что им там делать? Вновь делить территории? Устраивать междоусобные войны за право урвать лучший кусок?

Пока они варятся в своем подземном котле, у них есть шанс существовать как раса. На поверхности же они уничтожат сами себя.

Нет, их нельзя выпускать из изоляции, они слишком долго жили обособленно. Дать им свободу от проклятия, это значит дать им возможность уничтожить себя самим. Может, боги тоже поняли это? Потому и потребовали нас в качестве должников? Или, правильнее сказать, заложников? Скоро я об этом узнаю.

Мы вышли на открытое пространство, огороженное сплошной стеной из деревьев и колючего кустарника. Ядовитый плющ оплетал стволы и ветки, словно стремясь закрыть собой каждый просвет, каждую лазейку в живой ограде. В центре этого защищенного круга высился пологий холм, поросший изумрудной травой. Вокруг царила осень, но Первородный лес жил по своим правилам, и здесь природа не подчинялась законам мироздания, здесь магия Эретуса писала свои законы.

Я спрыгнула со спины единорога, и тот, подернувшись дрожащей дымкой, превратился в мужчину. Айренир протянул мне руку, обхватил за талию и крепко прижал к себе.

– Это здесь? – хрипло спросил, не сводя глаз с загадочного холма.

– Да.

– Глазам не верю. Знаменитый Королевский Холм.

Впервые за несколько веков дроу стоял в самом центре Первородного леса.

Кажется, мой принц начал проникаться значимостью момента. По крайней мере, вид у него сделался мрачный и настороженный, как будто он все еще ждал гадости из-за угла.

Я посмотрела на львов. Огромные хищники остановились и теперь с деланным равнодушием укладывались у подножия холма. Брейн молодец, без лишних слов понял, что их путь оканчивается именно здесь. Дальше мы отправимся вдвоем с Айрениром.

– Я… очень волнуюсь, – признался мой принц. Я чувствовала, насколько тяжело дались ему эти слова. – После гибели сидов ни один дроу не решался нарушить границы Первородного леса. Тех, кто все-таки это сделал, постигла ужасная смерть. А я стою здесь, живой и здоровый, и должен войти в Королевский Холм. Не знаю, достоин ли я….

Я окинула его внимательным взглядом.

– Это все, что тебя тревожит?

Он криво усмехнулся, как всегда, пытаясь скрыть тревогу за напускным равнодушием.

– А что, если я не пройду? Мне придется ждать тебя вместе с верами?

– Не попробуем – не узнаем, – я пожала плечами. – Идем.

Наши тайные города невозможно отыскать на карте, их не существует в физическом мире, попасть в Холмы можно лишь одним путем: открыв "замок" – склон холма.

Если есть замок, значит, должен быть и ключ. Это аксиома, не требующая доказательств. Только в нашем случае ключом к замку выступает чистая магия, которую излучает этот невероятный мир. И единственные, кто может ею воспользоваться – это сиды. Вернее, теперь я одна.

Схватив Айренира за руку, я глубоко вздохнула и решительным шагом направилась к подножию Холма.

Что ж, сейчас все решится.

Глава 27

Мощная, неукротимая стихия ударила в меня, проверяя на прочность. Но я устояла. Ведь я – истинная дочь королей. Теплая энергия заструилась по жилам, побежала, будто бенгальский огонь, зажигая каждое нервное окончание. Я узнала ее и приняла. Это была душа Эретуса.

Я стала проводником этой силы, но большего мне и не требовалось. Подняв правую руку, развернула ладонь к Холму и сконцентрировалась. Никогда прежде мне не приходилось этого делать, но знание всегда таилось в глубине моей памяти.

Тонкий, ослепительно-яркий луч вырвался из центра моей ладони и пронзил изумрудно-зеленый склон. Он плясал, как безумный, повторяя движения моей руки, но эти движения не были хаотичными.

Луч вырисовывал на склоне сияющий узор, с точностью до нанометра повторяя тот самый, что оставили здесь первые сиды. Древние руны напоминали переплетения коротких волнообразных линий. С виду простые, но запомнить и повторить их мог только безумец или тот, в ком течет кровь лунных эльфов.

Но вот последний штрих был закончен, последняя линия проложена – и рисунок достиг завершения. Воздух над Холмом покрылся легкой рябью, а я почувствовала всем телом, как завибрировало пространство. Тихий подземный гул и вибрация, пронзившая с головы до пят, заставили нас с Айрениром крепче вцепиться друг в друга.