Тройка мечей

На дальнем краю луга обнаружилась узенькая тропа, по которой могли пройти лишь уверенно чувствующие себя в горах пони. Оба всадника спешились и повели своих лошадей под уздцы; повод торгиана сокольник привязал к луке своего седла, и лошади выстроились гуськом.

Двигаться вверх приходилось медленно и осторожно. Когда они наконец добрались до расщелины в горах, окружающих долину, Тирта взглянула вперед с нетерпением, надеясь, что им не придется снова столкнуться с подобным испытанием. К ее радости, оказалось, что дальше тропа расширяется, и даже там, где идет под уклон, она довольно пологая. К тому же впереди виднелись пятна зелени, как будто они наконец преодолели каменистую бесплодную часть запретных горных дорог.

Незадолго до полудня она подстрелила вилорога, молодого бычка, и они остановились, чтобы освежевать и разделать добычу. Можно было пока забыть о воздержании – пообедали они жареным мясом. Теперь вокруг них кишела жизнь. Свежие следы других вилорогов, птичьи голоса и даже сами упитанные птицы, хлопающие крыльями в невысокой растительности, – казалось, они слишком тяжелы, чтобы взлететь, – все свидетельствовало об этом.

Здесь было раздолье охотникам, и Тирта подумала, не остановиться ли тут на денек и не попробовать ли закоптить мясо про запас. Как ни странно, на этой тропе, где вроде бы естественно увидеть нерастаявший снег, было куда больше зелени, чем в тех расположенных ниже долинах, откуда они пришли. На островках земли росли цветы, а дикие фруктовые деревья цвели, и их аромат наполнял воздух, навевая воспоминания о фермерских садах, в которых она работала.

Два дня они ехали по этому теплому краю, не встречая никаких признаков Зла. Иногда – ненадолго – Тирте казалось, будто дух ее свободен и на нее ничто не давит. Время от времени она задумывалась, каково бы это было – жить здесь в мире и покое, зависеть только от щедрости земли, не знать никаких видений и гонящей вперед нужды?

Если у ее спутника и появлялись подобные мысли, он об этом не заговаривал – как, впрочем, и она сама. Они в основном молчали, и Тирта была уверена, что сокольник намерен пройти путь как можно быстрее, по возможности избегая опасностей. Они продолжали дежурить по ночам, и Тирта заметила, что он постоянно держится настороже, как разведчик на незнакомой территории.

Как ни странно, но видения ей больше не являлись. Она так давно посещала по ночам призрачную крепость, что такая перемена вызвала у нее беспокойство. Несколько раз Тирта во время стоянок доставала эту «карту», как назвал бы ее сокольник, и изучала символы, но преуспела не больше, чем в первый раз. А может, это вовсе и не карта? Есть ведь схемы, помогающие призвать Силу. Девушка поспешила выбросить из головы эту опасную идею.

На четвертый день после того, как они выехали из защищенной долины, уже ближе к вечеру растительность сделалась более скудной; тропа снова повела их вверх, в бесплодные земли. Незадолго до наступления сумерек они увидели каменную осыпь. Сокольник остановился, глядя вперед, но непохоже было, будто он ожидал, что увидит здесь это препятствие; он смотрел на осыпь скорее с изумлением, легко читающимся на его открытом лице, поскольку сегодня он ехал без шлема, – странное поведение для человека, предпочитающего скрываться под маской.

Тирта не поняла, почему они вдруг остановились, но тропа здесь была такой узкой, что она не могла проехать мимо своего спутника, и оставалось лишь ждать, пока он поедет дальше. Когда же он так и не сдвинулся с места, она едва ли не впервые за день нарушила тишину.

– Там что, перекрыт проход?

Какое-то время ей казалось, что сокольник настолько погрузился в свои мысли, что даже не услышал ее. Но потом он вдруг поднял лапу и указал на осыпь битого камня:

– Гнездо…

Что-то в его голосе – быть может, интонация – пробудило эхо в окружающих их скалах.

Гнездо. Это походило на стенания плакальщицы на сулькарском огненном погребении.

Тирта посмотрела вперед. Там мало что свидетельствовало, что здесь много веков находилось обиталище его народа, – во всяком случае, ничего такого, что Тирта могла бы разглядеть. Она слыхала, что Гнездо было так умело построено, что напоминало полую гору, и что лишь немногие чужаки (исключительно те, кто охранял границу) когда-либо проходили по его подъемному мосту.

Здесь не было ничего, кроме каменной осыпи, ничем не отличающейся от любого другого склона, встречавшегося им по пути. Ее спутник сильно запрокинул голову и всматривался в очертания этой груды камней, словно отчаянно пытался отыскать нечто, что еще должно было существовать. Тирте же, в свою очередь, представилось, как туман из прошлого окутывает горный склон и на пару мгновений из него выступает некогда стоявшая здесь крепость. Однако же ей так и не удалось ничего рассмотреть.

Он закричал; слова, которых она не понимала, закручивались спиралью, а затем слились в один звук – так мог бы кричать ястреб. Трижды он издал этот крик. И тут ему ответили!