Тройка мечей

После полудня они достигли седловины перевала и увидели раскинувшийся внизу край за горами, который из единой страны превратился во множество враждующих вотчин, где на протяжении многих лет властвовали война и грабеж.

Предгорья поросли деревьями – похоже было, что ярость Силы не дотянулась до них, чтобы выдернуть из земли и сокрушить. Тирте эта картина понравилась; ей показалось, что эта страна отлично подходит для тех, кто нуждается в укрытии. Она посмотрела на восток и увидела темную полосу, которая могла быть только лесом.

В давние времена равнины Карстена были более плодородными и щедрыми на западе. Здесь располагались поля фермеров и крупных землевладельцев вперемежку с селениями более молодого, пришедшего позднее народа, двигавшегося от побережья вглубь страны. И здесь же находились все сколько-нибудь значимые города и крепости.

Ее народ, Древняя раса, постепенно отступал подальше от этих поселенцев, явившихся из-за моря во времена, ныне ставшие легендами. Они основали свои владения на востоке. Кое-где продвигавшиеся вперед пришельцы держались враждебно, и между Древней расой и поселенцами не возникало никаких связей. В других же местах складывались дружеские отношения, соседи обменивались умениями и помогали друг другу. И когда Ивиан объявил Древнюю расу вне закона, некоторых из этих соседей постигла смерть, а то и участь похуже из-за того, что они помогли ее соплеменникам бежать.

Сейчас любая борьба сосредоточилась бы главным образом на равнинах, где были города и богатая земля. Южнее располагались другие провинции – из одной из них был родом сам Пагар, – где пришельцы закрепились еще прочнее и завладели теми краями целиком.

Но в предгорьях, как и по ту сторону границы, могли скапливаться изгои и люди, не имеющие лорда, ставшие грабителями и бандитами. Подобная местность притягивает их.

Тирта заговорила об этом, и сокольник кивнул. Он широко повел лапой с когтями. Солнце сверкнуло на металле.

– Верно, здесь есть другие люди.

Теперь Тирта и сама увидела столб дыма, поднимающийся меж двух холмов. Он был слишком массивным для обычного костра. Там горело что-то посерьезнее, возможно, даже ферма. Хотя какой фермер решится обосноваться на этих землях? А может, это на лагерь изгоев налетели служители закона и порядка, в точности как люди маршала зачищали гнезда подобных стервятников на севере?

В любом случае этот клубящийся дым весьма убедительно свидетельствовал, что им следует передвигаться как можно более скрытно. Ей вовсе не хотелось из-за излишней смелости потерять все, что она заработала за последние годы тяжким трудом.

После спуска, занявшего половину дня, они очутились в лесистом краю. А потом пони, идущий впереди, фыркнул и прибавил шагу, как и торгиан, идущий следом, и кобыла тоже поспешила вслед за ними. Животные явно почуяли воду. И действительно, впереди обнаружился ручей, быстрый и чистый, бегущий с северных гор на юго-запад и, возможно, впадающий в реку, на которой стоял Карс.

Укрыться было нетрудно – неподалеку высилась роща горных сосен, отлично себя чувствовавших здесь, на возвышенностях. Сокол возвращался дважды, каждый раз с добычей в когтях. Тирта принялась за дело, давно ею освоенное за время странствий: она складывала под одной из сосен камни, чтобы оградить костровую яму, ветви дерева должны были рассеять поднимавшийся от костра дымок. Она возилась под деревьями, а сокольник тем временем обходил берег ручья; оба они приносили самые сухие ветки, какие удавалось найти, а после зажарили мясо на костре и с жадностью съели. Потом они просто оставили костер гаснуть.

Тирта пошла к ручью и вдоль него – в заросли. Было еще достаточно светло, когда она сняла потрепанную в пути одежду, решительно вошла в холодную воду, заставившую ее ахнуть, вымылась, надела чистую рубашку и белье из своего небольшого запаса, постирала снятое, отжала как можно сильнее и, вернувшись, развесила поближе к теплым камням костровой стенки. Посмотрев на нее, сокольник взял свои седельные сумки и исчез – как предположила Тирта, чтобы последовать ее примеру.

Приятно было избавиться от дорожного пота и пыли и почувствовать себя чистой. Тирта даже натерлась сушеной ароматной травой – она редко позволяла себе такое излишество, а сейчас вот решила так отпраздновать свое достижение: она преодолела эти проклятые горы, а ведь ей так часто твердили, что это невозможно!

Девушка завернулась в плащ и поймала себя на том, что снова прислушивается. Здесь раздавались звуки, каких не было в искореженных землях, через которые они прошли. Она ощущала жизненные искры лесных обитателей, занятых своими ночными делами. Сокол пошевелился на своем насесте и взглянул на нее с таким же хищным пламенем во взгляде, какое иногда вспыхивало в глазах человека. Она не пыталась прикоснуться к его разуму своим несовершенным способом.