Тройка мечей

Им нельзя было оставаться здесь. Да, бандиты уехали, но их маленький отряд мог кто-нибудь заметить. У нее не было безопасного места, где можно оставить скованного страхом ребенка. Его придется взять с собой. Тирта понимала это, несмотря на всю свою старательно воспитанную жесткость.

Сокольник положил руку на рукоятку дротикомета. Птица взмыла в небо. Им, как и Тирте, явно было не по себе.

– Здесь не место для… – Она указала на свою ношу. – Нам придется взять его с собой.

Она почти ожидала, что мужчина станет возражать. Сокольники ничего не знали о детях. Не знали даже тех из них, кого сами зачали. В их женских деревнях мужчины в установленный срок спали с отобранными женщинами, возможно, с несколькими, но никогда не становились настоящими отцами. Когда мальчикам исполнялось шесть лет, их отправляли в Гнездо, – во всяком случае, так делали раньше; там их помещали отдельно, и там их обучали назначенные для этого воины – слишком старые или искалеченные и неспособные более нести службу. У них не было настоящего детства, и могло показаться, что этот обычай вполне соответствует их образу жизни. И уж явно никто из их народа не сталкивался с необходимостью везти в седле ребенка – и не простого, а невидимого и к тому же впавшего в ступор.

И тем не менее он не стал ничего говорить, лишь сходил за кобылой Тирты и подвел лошадь к ней поближе. Девушка расстегнула застежку на горле и получше закутала обмякшее тело в плащ. Она передала тугой сверток сокольнику, а потом, уже усевшись в седло, забрала обратно. И почти с той же скоростью, с какой неслись сюда, они пересекли поле и проскакали мимо руин. Похоронить мертвых… Тирта едва не остановила лошадь у другого маленького тела, но потом осознала, что главная ее задача – ребенок у нее на руках и что их собственная безопасность может зависеть от того, как быстро они отсюда уберутся.

Они вернулись в поросшие лесом холмы, и снова сокольник двигался первым. Там они поехали медленнее, и ее спутник принимал меры предосторожности, уместные для тех, кого преследуют; он время от времени спешивался, срывал ветку с листвой и заметал следы, петлял и использовал все преимущества местности и любое укрытие, какое та могла предложить.

Сокол время от времени улетал и возвращался с докладом. И хотя мужчина не переводил сообщения, которые тот приносил, Тирта догадывалась, что прямо сейчас им не грозит никакая опасность.

Ребенок неподвижно лежал у нее на руках. Порой Тирта пыталась преодолеть возведенный ужасом барьер вокруг его разума и отчаянно сожалела, что так мало знает и не может ему помочь. Она опасалась, что, если сознание утрачено навсегда, вслед за ним может исчезнуть и воля к жизни, а шансы на это были велики. И тогда наступит смерть. Может, это и было бы милосердным концом, но Тирта знала, что будет бороться за эту жизнь изо всех сил.

Около полудня они добрались до места, которое сокольник счел пока что безопасным, и остановились. Воды тут не было, но заросли травы вполне устроили лошадей и торгиана. Подобие укрытия, образованного камнями, скрывало их от любого взгляда, кроме разве что самого пристального.

Тирта села, пристроив ребенка у себя на коленях. Маленькое тельце, все еще невидимое, было таким холодным, когда она впервые взяла его на руки, а теперь сделалось теплым, слишком теплым! Она осторожно убрала тонкие, мокрые от пота волосы и положила ладонь на обжигающе горячий лоб. Потом она отыскала маленький чуть приоткрытый рот и сумела влить в него немного воды из своей фляги. Послышался слабый глоток – первый за все время обнадеживающий знак, – и она поспешила дать еще воды своему подопечному.

Все это время она лихорадочно размышляла. Разрушить столь сильные чары – нет, это ей не по зубам. Но с другой стороны, существовали заклинания изменения формы, ограниченные по времени. Девушка сжала зубы, чтобы не выругаться, хотя ругательства, выученные за время скитаний, могли бы сейчас облегчить напряжение гнева и бессилия.

Сокольник обустроил лагерь, как сумел, присел рядом с ней и снял шлем, словно бы решив, что полумаска шлема слишком загораживает обзор.

– Что с ним? Что его держит? – спросил он.

– Я думаю, иллюзия. – Она ни в чем не была уверена. – Его могли отнести туда, чтобы спрятать, – ты же видел следы на поле, там на кого-то охотились. Возможно, его мать обладала неким талантом. Если она достаточно сильно испугалась, она могла наложить какое-то заклинание, чтобы спрятать ребенка, и даже могла позволить, чтобы ее схватили…

– Нынешние карстенцы не владеют колдовством, – заметил сокольник. – А Древнюю расу…