Трон из костей дракона. Том 2

Зимняя крыша окована льдом,Снег наклонил потолок.Кто-то стучит в замороженный дом,Кто бы снаружи быть мог?Спой трам-там-там, кто это там?Жарко сгорают в камине дрова,Тени огня на стене.Арда прелестная шепчет едва,Голос от двери вовне:Спой трам-там-там, кто это там?Тьма возвращает ей быстрый ответ:Дверь отопри поскорей,

Дай разделить мне с тобою обед.Зябкие руки согрей!Спой трам-там-там, кто это там?Девушка Арда открыть не спешит —Время ли мерзнуть в пути?Кто же ты, сэр, и каков ты на видВ час, когда вьюга свистит?Спой трам-там-там, кто это там?– Праведник я, – ей ответствовал глас, —Вьюга мне – кровля и снедь.Арда, пронзенная болью, тотчасДверь собралась отпереть.

Спой трам-там-там, кто это там?Что ж, заходи ко мне, добрый отец,Кости погрей у огня.Слово Господне – бальзам для сердец,Гость не обидит меня!Спой трам-там-там, кто это там?Дверь отворилась – и кто ж на крыльце?С виду отнюдь не монах.Посох и плащ, глаза нет на лице —Старец в дырявых штанах!Я обманул тебя, снежный тот шторм,Сменит мне ласковый бриз,

Знай же, хозяйка, что иней – мой дом,Девушка ж – лакомый приз[4].

– Священный Усирис, ты спятил? – Слудиг вскочил на ноги, напугав всех. Глаза риммера были широко раскрыты от ужаса, он сотворил знак Дерева, словно пытаясь защититься от атакующего зверя. – Ты спятил? – повторил он, глядя на потерявшего дар речи Гриммрика.

Эркинландер посмотрел на остальных и беспомощно пожал плечами.

– Что не так с риммером, тролль? – спросил он.

Бинабик прищурился, глядя на Слудига, который все еще стоял.

– А что такого произошло, Слудиг? – спросил Бинабик. – Никто из нас не понимает.

Северянин посмотрел на озадаченные лица.

– Вы совсем лишились разума? – спросил он. – Вы что, не знаете, какую песню он спел?

– Старого Одноглазого? – сказал Гриммрик, недоуменно приподняв бровь. – Но это всего лишь песня, северянин. Я узнал ее от моего отца.

– Ты пел про Удуна Одноглазого – Удун Риммер, черный старый бог моего народа, – сказал Слудиг. – Мы почитаем его в Риммерсгарде, когда погружаемся в свое языческое невежество. Не взывайте к Удуну Одноглазому, когда находитесь в этой стране, или он придет – на ваше горе.

– Удун Риммер… – удивленно проговорил Бинабик.

– Но, если вы в него больше не верите, – спросил Саймон, – почему ты боишься о нем говорить?

Слудиг посмотрел на него, и в его глазах по-прежнему плескалась тревога.

– Я не говорил, что не верю в него… да простит меня Эйдон… я лишь сказал, что мы, риммеры, перестали ему поклоняться. – После небольшой паузы он опустился на землю. – Я уверен, что вы считаете меня глупцом. Пусть будет так, чем если бы мы вызвали на себя гнев старых ревнивых богов. Сейчас мы в его стране.

– Но это всего лишь песня, – попытался оправдаться Гриммрик. – Я не призывал его к нам. Всего лишь проклятая песня.

– Бинабик, так вот почему мы говорим День Удуна? – начал Саймон, но тут же смолк, заметив, что тролль его не слушает.

На лице маленького человека появилась широкая довольная улыбка, словно он только что сделал большой глоток особенно вкусного вина.

– Да, конечно! – сказал Бинабик и повернулся к суровому побледневшему Слудигу. – Ты об этом подумал, мой друг.

– Ты о чем? – раздраженно спросил светлобородый северянин. – Я тебя не понимаю.

– О том, что мы ищем, – ответил тролль. – Место, куда направлялся Колмунд: Дерево Рифмера. Вот только мы думали о «рифмах», как в поэзии, но сейчас это прозвучало Удун Риммер – или Удун Раймер. Райм означает «иней». Мы ищем Дерево Раймера.

Некоторое время Слудиг молчал, а потом медленно кивнул.

– Благословенная Элизия, тролль, – Дерево Удуна. Почему я сам об этом не подумал? Дерево Удуна!

– Ты знаешь место, о котором говорит Бинабик? – спросил Саймон, который постепенно начал понимать.

– Конечно, это наша древняя легенда – дерево, полностью состоящее изо льда, – сказал Слудиг. – В старых легендах говорится, что Удун заставил его расти, чтобы забраться на небо и стать королем всех богов.