Тропами Яношика

Размышления Иланки прервались, когда Иржи вдруг резко остановился возле ручья и, наклонившись, стал что-то рассматривать. Сделал шаг, обходя то место, которое только что рассматривал, и снова присел. Не отрывая взгляда от того, что его так заинтересовало, он взмахнул валашкой — подзывал Иланку. По нетерпеливому жесту девушка поняла, что Иржи видит что-то необычайное. Но подошла к нему не спеша.

Низко склонившись, Иржи внимательно рассматривал глубокий след в светло-зеленой травке на рыхлом, вечно сыром бережку.

— Что, след? — равнодушно спросила девушка. — А ты думал, только мы одни могли забрести в такую даль?

— След следу рознь, — промолвил Иржи загадочно. — Ты посмотри, этот человек на одной ноге.

— Как это? — не поверила девушка. — Как можно в такую даль прискакать на одной ноге?!

— Он не скачет, — ответил Иржи, изучая след кованого левого сапога, — он ходит на одной ноге и на палке.

Иланка сердобольно всплеснула руками.

— На протезе?!

— Нету у него протеза, — уверенно заявил Иржи. — Просто выломал в лесу и привязал к правой ноге палку. Учти, не вырезал, а выломил. У него нету даже ножа.

— Подумаешь, всемирный следопыт! — хмыкнула девушка. — Откуда ты все это узнал?

— А ты присмотрись сама. — И он повел ее по бережку ручья. — Вот след сапога, а вот — палки.

— Ты прав, какой-то лохматый след, палка не отрезанная. — Иланка притихла и, глядя в глаза парня, испуганно спросила, что же это значит.

— Человек увидел нас и убежал.

— Но кто он? Почему с больной ногой или совсем без ноги оказался в такой дали от людей?

— Парашютист!

Иланка оцепенела, словно ее окунули в ледяную воду.

— Наверное неудачно спустился на парашюте прямо на скалу. Сломал ногу или сильно ушиб. Подвязал к ней палку и ушел.

— Иржи! Что же делать? Ведь он погибнет в горах! На палке не дойдет до деревни…

Иржи молчал.

— Ну что ты стоишь? Надо его разыскать и как-то помочь!

— Помо-очь? — Иржи метнул на девушку холодный враждебный взгляд. — А если это вражеский десантник?

— Человек в беде! — сердито воскликнула девушка. — Какой он тебе враг?

— Давай закусим, а потом пойдем по следу, — сказал Иржи спокойно.

— А он тем временем будет мучиться. Нет уж, пошли! На ходу пожуем!

Но Иржи уже развязывал рюкзак. Делал он это не оттого, что проголодался. Нет. Просто тянул время, чтобы обдумать план действий.

Дело в том, что Иржи, приглашая Иланку в горы, думал совсем не о прогулке. В спортивной форме, да еще с девушкой, удобнее было делать то, чем последнее время занимались и гардисты и жандармы всего Турца — поисками десанта советских партизан. Приземлились они 26 июля в Липтовской осаде и сразу ушли в лес. Больше их никто не видел. Но уже пущен под откос немецкий эшелон с танками, взорван воинский склад. Каждый, кто верно служил новому режиму, тешил себя надеждой напасть на след советских партизан. И больше всех в округе старался Иржи Шробар, потому что ему хотелось выслужиться и перебраться в Братиславу. Жизнь в столице стала его заветной мечтой.

Зная, что Шробара не переспоришь, Иланка молча повиновалась, ждала его, но сама не ела. Как-то было стыдно перед тем, неизвестным. У них — и паприкаш и ощипок, а он, может, несколько дней крошки хлеба во рту не держал. Немного пожевав, девушка самое вкусное оставила «на потом», в душе сознавая, что приберегает это для неизвестного. Горячий кофе в своем термосе она не стала даже открывать. Обошлась водой из ручья.

Увлеченная заботой о неизвестном, попавшем в беду, Иланка уже не чувствовала усталости и готова была идти сколько угодно, только бы найти пострадавшего и помочь ему. Ей казалось, что участь этого человека сходна с судьбой ее брата, угнанного немцами на восточный фронт…

Иржи съел все, что мать положила в рюкзак, выпил весь свой кофе и первым отправился по следу.

Шли быстро. Глубокий след палки уже не рассматривали. Он уходил вниз, в долину, где километров за десять — никакого жилья. Ясно, что у человека нет карты и он идет наугад, только бы оторваться от пары, появившейся в лесу.

Иланка мысленно просматривала уголки своего дома и дом бабички Мирославы. Надо найти такой закуток, где человек мог бы прятаться до полного выздоровления, если он ранен или болен.

Да, лучше всего у бабички Мирославы. С ней даже гардисты считаются, ведь она знает немецкий язык и выдает себя за немку.

Никакая она не немка. Просто всю молодость прожила прислугой у немца в Судетах. Видно, крепко насолил ей хозяин, потому что бабичка Мирослава ненавидит теперь не только самих фашистов, но и всех, кто им прислуживает.

«Да, на бабичку Мирославу можно положиться, — думала Иланка. — Только бы найти того несчастного человека… А что если это тот русский пленный, который целый месяц лечился у цестаря? Нет, цестарь знает все вокруг, он не мог спрятать русского так ненадежно! Это, конечно, парашютист».