Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Да, но они были ненастоящие. Наша милая Мод это почувствовала. Даже в тихом Лимстоке скандалов хватает. Каждая местная жительница наслышана обо всех до единого, и уж конечно, не преминула бы ими воспользоваться в своих письмах. Мужчины интересуются сплетнями гораздо меньше, тем более такой педант и сухарь как мистер Симмингтон. Если бы письма писала женщина, она писала бы гораздо более по существу. Так вот, если мы, не обращая внимания на дым, все же подберемся к огню, нам в глаза бросится лишь один факт: смерть миссис Симмингтон.

И тут мы, естественно, спрашиваем себя, кто мог желать ее смерти. Первым, кого в таких случаях подозревают, обычно бывает муж. И следующий наш вопрос таков: была ли у него для этого причина, мотив, например, другая женщина?

И вот первое, что я здесь услышала: в доме живет очень привлекательная молодая гувернантка. Так все просто, верно? Мистер Симминггон, сухарь, не знавший страсти, связан с брюзгливой, неуравновешенной и больной женой, а тут вдруг появляется сияющее молодостью и красотой создание.

Боюсь, что когда влюбляются джентльмены известного возраста, эта болезнь протекает у них очень тяжело. Они совершенно теряют голову. К тому же мистер Симмингтон, насколько мне известно, никогда не был хорошим мужем, я хочу сказать, по-настоящему добрым и любящим… скорее наоборот. Так что ему неоткуда было черпать силы, чтобы противиться безумию. А при здешних нравах его проблема могла разрешиться только смертью жены. Он ведь хотел жениться на Элси. А как же иначе? Она ведь порядочная девушка, да и сам он человек почтенный, Однако он очень любит своих детей и, естественно, не хотел с ними расставаться. Он хотел иметь все: домашний очаг, детей, респектабельность, и — Элси. А ценой, которую требовалось заплатить за все это, было убийство.

Как мне кажется, он действовал очень искусно. Как юрист, он знал, что в случае скоропостижной смерти жены подозрение часто падает на мужа. Знал он также, что иногда, в случаях подозрения на отравление, производят эксгумацию тела. Поэтому он решил инсценировать самоубийство. Но самоубийство должно иметь конкретную причину. И тогда он создает несуществующего автора анонимных писем. И делает это очень остроумно — так, чтобы направить полицию по ложному следу. Все свои письма он в той или иной степени скопировал с писем из прошлогоднего «дела об анонимках», а также написал в соответствии с рассказами доктора Гриффитса.

Разумеется, он не переписывал их слово в слово. Он брал оттуда отдельные слова и выражения, и эта смесь действительно выражала психику полубезумной женщины с подавленными страстями. Так что в известной степени полицейский эксперт был прав.

Кроме того, мистеру Симминггону были хорошо известны и все способы, какими полиция выявляет авторов анонимных писем: сличение почерка, проверка «почерка» пишущих машинок и прочее. Некоторое время он готовился. Отпечатав все адреса на конвертах, он подарил эту машинку Женскому институту. Страницы из книги из «Золотого дрока», он, вероятно, вырезал в один из визитов, когда ожидал хозяйку в гостиной. В книги проповедей заглядывают не так часто!

И только сотворив образ несуществующего Отравленного Пера, он приступил к главной своей задаче, выбрав для этого один из погожих дней, когда Элси гуляла с детьми, падчерицы не было дома, а у обеих служанок был выходной. Однако он никак не мог предвидеть, что горничная поссорится со своим дружком и вернется домой.

— Но что же все-таки увидела Агнесса? — спросила Джоанна. — Вы что-нибудь предполагаете?

— Могу, конечно, догадываться. И догадка моя состоит в том, что она ничего не видела.

— Значит, все было совсем не так?

— Нет-нет, душенька. Агнесса действительно очень долго простояла у окна кладовой, ожидая, что молодой человек захочет с ней помириться, но так никого и не высмотрела. Потому что никто не появился — ни почтальон, ни кто-либо другой.

Она была не слишком сообразительной и только позже стала понимать, что в этом было что-то странное. Ведь говорили, что в тот день миссис Симмингтон получила анонимное письмо.

— А разве она его не получила? — недоуменно спросил я.

— Конечно, нет! Я же говорю, что это было очень простое преступление. Ее муж положил цианистый калий в пакетик с порошком, который она принимала сразу после ленча, когда у нее обычно разыгрывался приступ радикулита. А дальше Симмингтону оставалось только вернуться домой одновременно с Элси Холланд, позвать жену (разумеется, не получить при этом ответа), подняться в ее комнату, бросить щепотку цианистого калия в стакан с водой, которой она запивала свои порошки, бросить принесенное с собой анонимное письмо на решетку камина, и положить возле жены записку со словами «больше не могу».

Мисс Марпл обернулась ко мне:

— Вы и тут оказались правы, мистер Бертон. В этом клочке бумаги что-то было не так. Самоубийцы оставляют записки не на клочке, а на листе бумаги, а чаще всего в конверте. Да, клочок бумаги был каким-то подозрительным, и вы сразу это почувствовали.

— Вы меня переоцениваете, — сказал я. — Ничего я не почувствовал.