Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— О да, конечно, — снова фыркнула мисс Уильямс. — В наши дни это принято считать оправданием. Художник! И этого достаточно, чтобы простить ему распущенность, пьянство, скандалы, измены. Величайший художник? Быть может, через несколько лет к его картинам никто за милю не подойдет. У него же нет никакой техники! Перспектива отсутствует. А уж об анатомии я вообще не хочу говорить, за всю жизнь он не нарисовал ни одного человека с правильными пропорциями. Я немного разбираюсь в том, о чем говорю, мосье Пуаро. В юности я училась в школе изящных искусств во Флоренции и должна сказать, для тех, кто знает и ценит великих мастеров прошлого, работы мистера Крейла — вульгарная мазня. Клал краски на холст как бог на душу положит — ни композиции, ни точной передачи натуры. Нет, — она покачала головой, — восхищаться работами мистера Крейла я не могу. Увольте!

— Две из них висят в галерее Тейта, — напомнил ей Пуаро.

— И что? По-моему, там имеется и одна из скульптур мистера Эпстайна[124].

Почувствовав, что мисс Уильямс иссякла, Пуаро решил сменить тему:

— Когда миссис Крейл нашла мистера Крейла мертвым, вы были рядом с ней?

— Да. Мы вышли вместе из дому после ленча. Анджела забыла на берегу или в лодке свою кофту. Она вечно все теряла. Я рассталась с миссис Крейл у входа в Оружейный сад, но она почти тотчас меня окликнула. Оказывается, мистер Крейл был мертв уже около часа. Он лежал на скамье возле мольберта.

— Увидев его, она впала в отчаяние?

— Я не совсем понимаю, о чем вы спрашиваете, мосье Пуаро.

— Я спрашиваю, как она вела себя в ту минуту?

— По-моему, на нее нашло какое-то оцепенение. Она велела мне позвонить врачу. Мы ведь не сразу поняли, что он умер, подумали, вдруг у него припадок.

— Это она такое предположила?

— Не помню.

— И вы отправились звонить?

Мисс Уильямс ответила сухо и резко:

— На полпути я встретила мистера Мередита Блейка. Я попросила его дозвониться до врача, а сама вернулась к миссис Крейл. Я подумала, что ей может стать плохо, а от мужчин в таких случаях толку никакого.

— И ей действительно стало плохо?

— Нет, миссис Крейл вполне владела собой, — сухо ответила мисс Уильямс. — В отличие, между прочим, от мисс Грир, которая закатила истерику и вообще вела себя непристойно.

— В чем это проявлялось?

— Она пыталась наброситься на миссис Крейл.

— Вы хотите сказать, что она сразу решила, что в смерти мистера Крейла виновна его жена?

Мисс Уильямс на мгновение задумалась.

— Нет, вряд ли она была в этом убеждена. То есть… тогда еще не возникло подозрения. Мисс Грир просто принялась кричать: «Вот что вы наделали, Кэролайн. Вы убили его. Это ваша вина». Она не сказала: «Вы его отравили», но, по-моему, она в этом не сомневалась.

— А миссис Крейл?

Мисс Уильямс тревожно задвигалась в своем кресле.

— Стоит ли лицемерить, мосье Пуаро? Не знаю, что на самом деле испытывала или думала миссис Крейл в ту минуту. То ли она испугалась того, что совершила…

— Так вам казалось?

— Нет, точно не могу сказать. Она была потрясена и, пожалуй, испугана. Да, испугана, я уверена. Что вполне естественно.

— Может, и естественно… — с досадой согласился Пуаро. — Чем же она объяснила смерть мужа?

— Самоубийством. Она с самого начала утверждала, что это — самоубийство.

— И настаивала на этом, когда разговаривала с вами tet-a-tet, или говорила и о других возможностях?

— Нет. Она старалась мне доказать, что он точно покончил с собой.

В голосе мисс Уильямс явно промелькнуло смущение.

— А что ей сказали вы?

— Мосье Пуаро, неужели сейчас это имеет значение? — Да.

— Не понимаю, для чего…

Но, словно повинуясь его молчаливому ожиданию, она неохотно призналась:

— По-моему, я сказала: «Конечно, миссис Крейл. Мы все считаем, что он покончил с собой».

— Вы сами верили этим словам?

Подняв голову, мисс Уильямс твердо заявила:

— Нет, не верила. Но, пожалуйста, поймите, мосье Пуаро, я была целиком на стороне миссис Крейл. Я сочувствовала ей, а не полиции.

— Вы были бы рады, если бы ее оправдали?

— Да, — с вызовом в голосе ответила мисс Уильямс.

— Значит, вам небезразличны чувства ее дочери? — спросил Пуаро.

— Я очень ей сочувствую. Милая Карла.

— А вы не могли бы написать для меня подробный отчет о случившейся трагедии?

— Это ей необходимо, хотите вы сказать?

— Именно.

— Пожалуйста, — в раздумье согласилась мисс Уильямс. — Значит, она твердо решила разузнать все как было?

— Да. Хочу только предупредить, что было бы лучше скрыть от нее кое-какие подробности…

— Нет, — перебила его мисс Уильямс. — Я считаю, что лучше смотреть правде в глаза. От судьбы все равно не уйдешь. Карла уже испытала шок — узнала правду, теперь она хочет знать, как именно все было. Я считаю, что только так и надо действовать — смело. Как только она все узнает, она сможет выбросить это из головы и начать жизнь с чистого листа.

— Возможно, вы и правы, — согласился Пуаро.

— Я в этом убеждена.

— Но существует одно обстоятельство. Она не только хочет знать, как все произошло, она хочет убедиться в невиновности своей матери.

— Бедное дитя, — вздохнула мисс Уильямс.

— Вам больше нечего сказать по этому поводу?