Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Ковер на полу был потертым, обивка убогой мебели лоснилась. Эркюль Пуаро понял, что Сесилия Уильямс живет на мизерные средства. Здесь не устроишь пир горой, этот поросенок «ложки не получил ни одной».

Резким, категоричным тоном мисс Уильямс повторила свой вопрос:

— Вам требуется информация о деле Крейлов? А зачем, позвольте узнать?

Друзья и сослуживцы Эркюля Пуаро в те минуты, когда он доводил их до белого каления, твердили, что он всегда предпочитает ложь правде, что ради того, чтобы добиться своей цели, он будет нагораживать десятки различных причин, но никогда не назовет истинной.

Но в данном случае он даже не попытался что-либо изобрести. У Эрюоля Пуаро никогда не было гувернантки, хотя в некоторых бельгийских и французских семьях они были не редкость. И все же он среагировал на этот вопрос так же, как его приятели-мальчишки, когда их в свое время мисс Уильямс спрашивала: «Ты чистил зубы нынче утром, Хэролд (Ричард или Энтони)?» Им ужасно хотелось соврать, но они тут же с обреченным видом робко признавались: «Нет, мисс Уильямс».

Ибо мисс Уильямс обладала драгоценным свойством, каким должна обладать хорошая гувернантка, — авторитетом! Когда мисс Уильямс говорила: «Пойди и помой руки, Джоан» или «Я надеюсь, что ты прочтешь эту главу про поэтов елизаветинской эпохи[122]

и сумеешь ответить мне на все вопросы», ее слушались беспрекословно. Мисс Уильямс и в голову не приходило, что ее могут ослушаться.

Вот и хитроумнейший Эркюль Пуаро не стал ссылаться на мифическую книгу о забытых преступлениях, а откровенно поведал об обстоятельствах, вынудивших Карлу Лемаршан воспользоваться его услугами.

Хрупкая старушка в очень опрятном, хотя и поношенном платье внимательно его выслушала.

— Мне очень интересно, как сложилась судьба этой девочки, какой она стала, — сказала она.

— Она стала очаровательной женщиной с весьма твердым характером.

— Умница, — коротко отозвалась мисс Уильямс.

— И, надо сказать, весьма настойчивой. Она не из тех, кому можно отказать или просто отговориться.

Бывшая гувернантка задумчиво кивнула.

— Есть ли у нее склонность к живописи? — спросила она.

— По-моему, нет.

— Уже слава богу, — сухо заметила мисс Уильямс. Ее тон красноречиво свидетельствовал об отношении мисс Уильямс к художникам — ко всем без исключения.

— Судя по вашим словам, — добавила она, — она больше похожа на мать, чем на отца.

— Вполне возможно. Вам виднее, вы сами можете сказать мне — на кого. Вам бы хотелось с ней встретиться?

— Сказать по правде, очень. Всегда интересно посмотреть, в кого превратился ребенок, который рос на твоих глазах.

— Когда вы ее видели в последний раз, она ведь была совсем крошкой?

— Ей было пять с половиной. Само очарование. Пожалуй, слишком уж тихая была девчушка. Задумчивая. Любила играть одна. Милый и неизбалованный ребенок.

— Счастье, что она была еще совсем маленькой, — заметил Пуаро.

— Да, конечно. Будь она постарше, пережитая ею трагедия могла привести к самым печальным и непредсказуемым последствиям.

— Тем не менее, — сказал Пуаро, — эта трагедия все-таки на ней отразилась. Как ни мала она была, она не могла не ощущать витавшую вокруг нее нервозную атмосферу, а затем вдруг внезапный отъезд из родного дома, из страны. Только одного этого более чем достаточно для неустойчивой детской психики.

— Возможно, но вряд ли настолько, насколько вы тут расписали, — возразила мисс Уильямс.

— Прежде чем мы перейдем к другим темам, мне хотелось бы задать вам один вопрос. Только вы одна можете на него ответить.

— Да? — Голос ее был ровным, она совершенно не боялась подвоха.

Пуаро, отчаянно жестикулируя, старался быть предельно убедительным.

— Есть нюанс, который не дает мне покоя. Когда, разговаривая со свидетелями тех событий шестнадцатилетней давности, я упоминаю о маленькой Карле Крейл, в ответ недоумение и непонимание, словно все они напрочь забыли, что в семье был ребенок. Согласитесь, мадемуазель, это довольно странно? В подобных обстоятельствах ребенок важен не только фактом своего существования, но и как существо, с которым Эмиас Крейл не мог не считаться, когда решил бросить свою жену. Как правило, когда распадается брак, ребенок играет очень важную роль, если не самую важную. Здесь же маленькой Карлы словно не существовало вовсе. Это как-то, я бы сказал, нетипично.

— Здесь вы попали в точку, мосье Пуаро, — тотчас откликнулась мисс Уильямс. — Вы совершенно правы. В какой-то мере именно поэтому я и сказала вам, что новая обстановка могла оказаться не столько пагубной, сколько благоприятной для Карлы. С годами она могла бы гораздо острее ощущать отсутствие у нее настоящего дома, нежели в тот момент.

Она наклонилась вперед и заговорила более доверительно, но осторожно: