Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— За годы моей работы я, естественно, часто сталкивалась с различными аспектами извечной проблемы детей и родителей. Дети, в большинстве своем, страдают от чрезмерного внимания. Родители же чересчур любят своих чад, слишком их опекают. Ребенок подчас тяготится этой заботой и норовит вырваться на свободу. А уж если в семье только один ребенок, мать буквально терроризирует его своим обожанием. А какие при этом возникают раздоры в семье… Ведь муж при этом ощущает недостаток внимания и ищет утешения, лести и внимания на стороне, потом происходит разрыв. Знаете, самое лучшее для ребенка — это «здоровое отсутствие родительской заботы». Обычно такое бывает в семьях, где много детей и мало денег. Матерям просто некогда ими заниматься. А дети знают, что их любят, и им совершенно не нужны бурные проявления родительских чувств.

Но есть и семьи, где муж и жена настолько увлечены друг другом, что забывают о существовании своего ребенка. В какой-то момент ребенок это неизбежно чувствует. Что же касается Карлы… Миссис Крейл была хорошей матерью, неукоснительно следила за благополучием и здоровьем дочери, часто играла с ней, всегда была благожелательной и веселой, но мыслями она всегда была с мужем. Она растворилась в нем, жила только ради него одного. — Мисс Уильямс, помолчав, тихо добавила: — Наверное, в этом и заключается причина того, что она совершила.

— Вы хотите сказать, — спросил Эркюль Пуаро, — что они вели себя скорее как любовники, чем как муж и жена?

— Можно сказать и так, — хмуро согласилась мисс Уильямс, которую явно покоробила подобная откровенность в определениях, абсолютно неприемлемая для истинного англичанина.

— И на ваш взгляд, он любил ее не меньше, чем она его?

— Они были любящей парой. Но он был мужчина и вел себя соответственно.

Мисс Уильямс вложила в последнюю фразу прозрачный викторианский подтекст.

— Мужчины… — начала мисс Уильямс, но умолкла. Она произнесла это слово с таким выражением, с каким преуспевающий делец произносит слово «большевики», настоящий коммунист — «капиталисты», а хорошая хозяйка — слово «тараканы».

Старая дева, которая всю жизнь провела в гувернантках, сделалась ярой феминисткой. По одному этому слову можно было не сомневаться, что для нее все мужчины были заклятыми врагами.

— Вы не любите мужчин? — спросил Пуаро.

— Мужчины имеют слишком много привилегий, — сухо ответила она. — Надеюсь, так будет не всегда.

Эркюль Пуаро пристально на нее посмотрел. Он вдруг представил себе, как мисс Уильямс во имя благой идеи равенства старательно приковывает себя цепью к какому-нибудь поручню, а потом объявляет голодовку. Но тут же перейдя от общих идей к понятию вполне конкретному, он спросил:

— Вам не нравился Эмиас Крейл?

— Да, мистер Крейл мне не нравился. И его поведение — тоже. Будь он моим мужем, я бы его оставила. Есть вещи, с которыми женщина не должна мириться.

— А миссис Крейл с ними мирилась?

— Да.

— Вы считаете, что она поступала неправильно?

— Да. Женщина должна уважать себя и никому не позволять над собой глумиться.

— Вы когда-нибудь говорили что-либо подобное миссис Крейл?

— Разумеется, нет. С какой стати. Меня наняли обучать Анджелу, а не давать советы, которых у меня никто не спрашивает. С моей стороны это было бы крайне бестактно.

— А миссис Крейл вам нравилась?

— Очень. — В ее строгом ровном голосе послышались теплота и нежность. — Мне она очень нравилась, и мне было очень ее жаль.

— А ваша ученица Анджела Уоррен?

— Удивительная девочка — одна из самых одаренных моих воспитанниц. Умница. Правда, недисциплинированная, и вспыльчивая, с ней порой трудно было справиться, но необыкновенно цельная и богатая натура.

Помолчав, она продолжала:

— Я всегда чувствовала, что она сумеет в жизни чего-то добиться. И вы знаете, предчувствия меня не обманули! Вы читали ее книгу о Сахаре? А про захоронения в Файюме![123] Да, я горжусь Анджелой. Я недолго пробыла в Олдербери — два с половиной года, — но мне приятно знать, что именно я дала толчок ее интеллекту и привила вкус к археологии.

— Кажется, она продолжила образование в частной школе, — пробормотал Пуаро. — Вам, наверное, это пришлось не по душе?

— Как раз наоборот, мосье Пуаро. Я была абсолютно согласна с этим решением. — Помолчав, она сказала: — Сейчас объясню почему. Анджела, безусловно, была очень славная девочка — отзывчивая, живая, — но с ней было очень непросто. Переходный возраст. В этот период все девочки очень ранимы: еще не женщина, но уже и не ребенок. Анджела могла быть по-взрослому рассудительной и серьезной, а буквально через минуту превратиться в сорванца — проказничать, грубить, ну просто как с цепи срывалась. В этом возрасте они ужасно обидчивы, не терпят никаких возражений, злятся, когда к ним относятся как к детям, и стесняются, когда обращаются словно с барышнями. Анджела пребывала как раз вот в таком состоянии. Моментально вспыхивала и обижалась на самую невинную шутку, целыми днями могла ходить с надутым видом, а потом вмиг снова делалась веселой, лазила по деревьям, носилась с соседскими мальчишками, никого не слушала.