— Я знаю, — сказала Анджела. — Но тем не менее я видела это собственными глазами.
Пуаро медленно кивнул. В том своем разговоре с Филипом Блейком он сразу почувствовал некую фальшь. Эта преувеличенная враждебность к Кэролайн — она казалась какой-то неестественной.
Ему припомнились слова Мередита Блейка: «Очень был расстроен, когда Эмиас на ней женился, больше года вообще не хотел его видеть…»
Значит, Филип еще в юности любил Кэролайн? А когда она вышла замуж за Эмиаса, его любовь переросла в страшную ненависть?
Да, Филип был чересчур резок, чересчур нетерпим. Пуаро на минуту представил его себе — энергичный, преуспевающий делец, обладатель площадки для гольфа и дома в ультрасовременном стиле. Какие же чувства испытывал Филип Блейк шестнадцать лет назад?
— Может, я чего-то не понимаю, — говорила Анджела Уоррен. — Видите ли, у меня нет опыта в любовных делах: со мной ничего такого не случалось. Я рассказала про Кэролайн и Филипа на всякий случай, вдруг, думаю, вам пригодится.
Книга вторая
РАССКАЗ ФИЛИПА БЛЕЙКА
Предваряющее письмо:
Уважаемый мосье Пуаро!
Выполняю свое обещание и посылаю Вам описание событий, имевших отношение к смерти Эмиаса Крейла. Должен предупредить, поскольку прошло много лет, я мог кое-что и забыть, но я старался изложить все, что сохранилось в моей памяти.
Изложение событий, которые привели к смерти Эмиаса Крейла, год 19… сентябрь.
Моя дружба с покойным началась еще в детстве. Мы жили по соседству, и наши родители были в очень хороших отношениях. Эмиас Крейл был старше меня на два с небольшим года. Мальчишками на каникулах мы играли вместе, хотя учились в разных школах.
Если исходить из того, что я так давно знал убитого, я считаю себя вправе претендовать на объективную оценку его характера и взглядов на жизнь. А посему прежде всего должен заявить всем, кто знал Эмиаса Крейла, что все эти разговоры о самоубийстве совершенно абсурдны. Крейл никогда не стал бы покушаться на собственную жизнь. Он слишком ее любил! Утверждения адвоката во время процесса, что, дескать, Крейла мучили угрызения совести и что в припадке раскаяния он принял яд, просто смехотворны для всех, кто его знал. Излишней совестливостью Крейл, я бы сказал, не отличался, равно как и склонностью к меланхолии. Более того, он и его жена были в плохих отношениях, а потому, полагаю, его не мучили сомнения по поводу развода, ибо он считал свой брак крайне неудачным. Он был готов взять на себя дальнейшее содержание жены и ребенка и, я уверен, выполнил бы все обязательства… Он вообще был человеком щедрым, отзывчивым, мягкосердечным. Он был не только великим художником, но и человеком, который умел дружить. Насколько мне известно, врагов у него не было.
С Кэролайн Крейл я тоже был знаком много лет. Я знал ее еще до замужества, когда она приезжала в Олдербери. В ту пору она была довольно привлекательной девицей несколько неврастеничного склада, отличавшейся несдержанностью и, безусловно, нелегким для совместной жизни характером.
Она с самого начала не скрывала свой интерес к Эмиасу. Он же, по-моему, не слишком обращал на нее внимание. Но виделись они часто, им приходилось бывать вместе, а поскольку она была, как я уже сказал, особой привлекательной, то он в конце концов ее заметил, затем состоялась помолвка.
Близкие друзья Эмиаса Крейла отнеслись к этому скорее отрицательно, ибо считали, что Кэролайн ему не пара.
Это сказывалось на отношениях между женой Крейла и его друзьями, довольно прохладных. Тем не менее Эмиас не собирался из-за этого расставаться с друзьями. Через несколько лет все как-то сгладилось, и я частенько приезжал в Олдербери. Я даже стал крестным отцом его дочери Карлы. Я полагаю, это свидетельствует о том, что Эмиас считал меня своим лучшим другом, и дает мне право говорить от его имени в то время, когда он уже не может высказаться сам.
Теперь перейду к событиям, о которых меня просили написать. Как свидетельствует мой старый дневник, я приехал в Олдербери за пять дней до случившегося. То есть 13 сентября. И сразу почувствовал, что атмосфера в доме напряженная. Там у них гостила некая мисс Эльза Грир, портрет которой Эмиас в то время писал.