Царевич Дмитрий. Тайна жизни и смерти последнего Рюриковича. Марина Мнишек: исторический очерк

11 ноября его войско, насчитывающее уже 38 тысяч человек, подошло к Новгород-Северскому. Здесь дела пошли не так гладко. Воеводой в городе был окольничий Петр Федорович Басманов, сын одного из самых гнусных опричников Ивана Грозного. Басманов был дельный военноначальник и смелый человек. Он готовился дать решительный отпор Дмитрию, не подозревая о том, что в скором времени ему суждено стать его ближайшим другом и сложить за него свою голову.

Учтя опыт сдачи Моравска и Чернигова, Басманов решил не допустить перехода горожан на сторону Дмитрия, для чего велел заранее сжечь посады и загнал жителей внутрь города. Казаки, как обычно высланные Дмитрием вперед, пришли уже на пепелище, вид которого вызвал у них неподдельное сожаление.

Вслед за казаками к городу подъехали парламентеры – три поляка в сопровождении нескольких жителей Моравска – и стали убеждать новгородцев сдаться и служить Дмитрию, как другие. В ответ они услышали со стен:

– А, б… сыны, приехали на наши деньги с вором!

Делать было нечего – нужно было приниматься за правильную осаду.

Дмитрий разбил лагерь версты за полторы от города. 14 ноября его артиллерия начала обстрел, пытаясь пробить брешь в стенах, но имевшиеся у него 14 небольших полевых пушечек не причинили ни малейшего вреда городским укреплениям. Зато пушкари Басманова клали ядра точно в цель, побив и покалечив в этот день многих осаждавших.

В последующие три дня охотники из лагеря Дмитрия дважды ходили на приступ, но городская артиллерия всякий раз рассеивала толпы нападавших, а тем смельчакам, кому все-таки удалось добежать до стен, осажденные поломали руки и ноги бревнами и колодами, сбрасываемыми сверху.

В ночь на 18 ноября осаждавшие изменили тактику и задумали поджечь город. Для этого наскоро сколотили две деревянные башенки, обложили их хворостом и соломой, поставили их на сани и тихо покатили по выжженному посаду к воротам. Но Басманов, выходивший на стены даже ночью, заметил диверсию и пушечным огнем отогнал поджигателей. Они попробовали подойти к воротам в другой раз, в третий – и вновь потерпели неудачу, потеряв с десяток человек, – а там и ночь прошла.

На рассвете поляки отрезали Дмитрию:

– Не пойдем больше.

Царевич в ответ съязвил:

– Я думал, что поляки великий народ, а они такие же люди, как и другие!

– Не порочь нашей славы! – зашумели они. – Все народы знают, что нам не в новость добывать приступом крепкие замки! Хотя теперь это не наша обязанность, но мы и тут не хотим потерять славы наших предков. Прикажи только прежде дыры пробить в стене. А как придется нам в поле встретиться с этим же неприятелем, так вот тогда узнаешь, ваша милость, каковы мужество и храбрость наша, вот тогда полюбуешься доблестями поляков!

Цепь неудач под Новгородом-Северским 19 ноября была разорвана сдачей Путивля, которая произошла довольно комично. Дело в том, что путивлян заставили сдаться… взятые ими в плен дмитровцы.

Вот как это было. Небольшой отряд, состоявший из служивших у Дмитрия русских людей, отправился из лагеря за провиантом. В окрестностях Путивля он натолкнулся на гораздо больший по численности отряд путивлян.

– Что за люди? – окликнули путивляне встречных.

– Мы братья ваши, едем в свою землю с Дмитрием Ивановичем, нашим прирожденным государем.

Услыхав такой ответ, путивляне забрали их в плен и повезли в город, грозя пытать и казнить изменников.

– Вольно вам делать с нами, что захотите, – отвечали на эти угрозы пленники, – только мы не можем сказать иначе, чем уже сказали. Мы верно дознались, что это наш истинный государь, царевич Дмитрий, и вам, братья, советуем поклониться ему.

Их спокойная уверенность так подействовала на путивлян, что в город они приехали уже горячими сторонниками Дмитрия. Созвав ратных людей и жителей, они без особого труда убедили их бить челом государю Дмитрию Ивановичу. Один путивльский воевода – упорствующий в неверии Михаил Михайлович Салтыков был связан, а другой – князь Василий Рубец-Масальский объявил себя слугой царевича и сам отправился под Новгород-Северский вместе с дьяком Богданом Сутуповым, который также признал Дмитрия и решил отдать ему деньги, присланные Борисом путивльскому гарнизону (за эту услугу Дмитрий впоследствии сделал его думным дьяком).

Вслед за Путивлем так же легко, словно осенние яблоки на землю, пали другие города – Рыльск, Севск, Борисов, Оскол, Ливны, Елец, Курск, Кромы, Белгород…

Но их пример никак не подействовал на Новгород-Северский. Басманов стоял крепко.

– Убирайтесь! – кричал он со стены полякам, которые грозились взять город приступом и вырезать всех, от мала до велика. – У нас государь царь и великий князь Борис Федорович на Москве, а ваш Дмитрий – вор и изменник. Вот скоро его посадят на кол вместе с вами!

С этими словами новгородский воевода сам наводил пушки и зажигал фитили; поляки поспешно разбегались.

Басманов выполнил свою задачу – задержать Дмитрия. 5 декабря в городе узнали о приближении московского войска.