Царство и Слава. К теологической генеалогии экономики и управления

Принципиально важным для понимания значения аккламаций, отмечает Петерсон, является то, что «они никоим образом не были чем-то несущественным, но в определенных обстоятельствах обретали юридический смысл» (Peterson 3. P. 141). Петерсон ссылается на статью «Acclamatio» в Паули-Виссова[201]; однако Моммзен в своей работе «Staatsrecht» скрупулезно обосновал принципиальное юридическое значение аккламаций в римском публичном праве. Прежде всего, речь идет об аккламации, посредством которой в республиканскую эпоху войска присуждали победоносному командующему титул imperator (

Mommsen. Vol. I. P. 124), а в имперскую эпоху – титул Цезаря (Ibid. Vol. 2. P. 841). Кроме того, аккламация со стороны сенаторов, особенно в имперскую эпоху, могла использоваться для того, чтобы придать статус решения посланию императора (Ibid. Vol. 3. P. 949–950), а в избирательных комициях могла быть заменена на голосование отдельных граждан (Ibid. P. 350).

Таково юридическое значение аккламации, которое в поворотном моменте своего исследования Петерсон особенно подчеркивает, утверждая наряду с тезисом о языческом происхождении многих христианских аккламаций также идею сущностной связи, соединяющей право и литургию. По поводу формулы dignum et iustium est (которая появляется, помимо ритуалов избрания и низложения духовных лиц, также в начале анафоры мессы), раскритиковав современную юридическую науку, не способную прийти к пониманию подлинного значения аккламаций, он выдвигает предположение о том, что эту формулу не следует рассматривать как своего рода сокращенную избирательную процедуру (как это предполагалось раньше), но что, согласно обычаю, который Церковь переняла у профанной ecclesia, она «скорее в форме аккламации выражает consensus

народа» (Peterson 3. P. 177). Это согласие, тем не менее, имеет юридическое значение, которое проливает новый свет на связь между правом и литургией. Ссылаясь на работы П. Кажэна, посвященные традиции доксологических аккламаций, в которых ученый уже усмотрел аналогию с аккламациями на избрание императора Гориана (Aequum est, iustum est! Gordiane Auguste, dii te servent feliciter![202]), Петерсон пишет:

Кажэн, безусловно, прав, когда в одной особенно яркой главе своей книги он завершает свой анализ наблюдением о том, что первые слова анафоры vere dignum суть лишь ответ на аккламацию народа Dignum et iustum est. Но ни Кажэн, ни кто-либо иной не подчеркнул в достаточной мере то обстоятельство, что через аккламацию axion kai dikaion и литургия, и гимн (Te deum, Gloria

и т. д.) получают юридическое обоснование. Говоря иными словами: включение публичной церемонии («leitourgia») «Евхаристии» в анафору или в гимн может произойти исключительно в юридической форме аккламации со стороны народа («laos») и священника. [Ibid. P. 178.]

7.3. В 1927 году в статье «Референдум и предложение о законе на основе народной инициативы» (хотя в немецком два соответствующих технических термина – Volksentscheid и Volksbegehren – буквально означают «народное решение» и «народное требование»), Шмитт сcылается на книгу Петерсона, вышедшую всего лишь годом раньше, как раз в контексте рассуждения о политическом значении аккламаций. Шмитт противопоставляет здесь тайное индивидуальное голосование, характерное для сегодняшних демократий, прямому волеизъявлению народа посредством собраний, характерному для «чистой», или прямой, демократии, и вместе с тем структурно связывает воедино народ и аккламацию.