Царство и священство

Одновременно с систематизацией законодательства мы видим масштабно развивающийся процесс сохранения старых обычаев, сложившийся на каждой конкретной территории. «Изстари», как говорит исследователь, сложилась в Московской Руси практика издавать уставные грамоты для каждой области. Эти грамоты, составлявшие сборник местных обычаев и законов, вручались для наблюдения тем самым общинам, для которых были изданы. В результате каждая община знала свои права и обязанности, а также ответственность за каждое преступление. Так государственный закон развивал обычаи – свой естественный источник, создавая условия для их совершенствования и самого широкого его признания народной массой[634].

Одновременно с Судебником на Московском соборе 1551 г. принимается «Стоглав» – сборник узаконений в отношении вопросов, непосредственно относящихся к Церкви. Многое, открываемое нам по содержанию этого замечательного акта, заслуживает особого внимания. В частности, знаменателен тот факт, что данный акт является государственным законом, принятым Собором духовных лиц, и регулировал вопросы не только богословские и чисто церковные (обряд, организация Церкви), но и гражданско-правовые и публичные: благотворительная деятельность, порядок наследования имущества умерших священников их вдовами, организация училищ для детей и т. д.[635]

Верховная власть не только сохраняет старые обычаи и создает почву для их развития, но и предпринимает действия опережающего характера по развитию православия и обеспечения его чистоты, а также по созданию новых правовых институтов, надобность в которых ранее отсутствовала. Не случайно, на наш взгляд, именно по этим причинам и вошли в Стоглав разделы о благотворительности и суевериях, причем, как отмечал известный русский историк И.Д. Беляев (1810–1873), последний раздел был принят по инициативе самого царя. Государь указал на многочисленные языческие суеверия, сохранившиеся в народе и не пресекаемые Церковью (на свадьбах, на похоронах, при поминовении усопших), и Собор законодательно запретил их[636]

.

Но и в делах светских верховная власть дала много нового и необходимого для обеспечения правопорядка в стране. Один за другим при Иоанне IV (Грозном) и его преемниках появляются новые акты: Устав о разбойных и татебных делах, Указ о холопах (1597 г.), Указ о прикреплении крестьян к земле (1591 г.); принимаются узаконения о вотчинах и поместьях (1552 г.), о порядке государственной службы, о полицейских мерах, о взыскании долгов (1558 г.), о судопроизводстве (1556 г.).

Ввиду усложнения общественных отношений и появления новых их видов верховная власть инициировала качественно новые акты, аналогов которым не было в народном правовом обычае. Но разрыв между законом и обычаем, как представляется, не был слишком заметен, поскольку именно с этого периода, т. е. с начала царствования Иоанна IV (1547–1584), начинают свою деятельность

Земские соборы, собирающие всю землю для обсуждения новых актов. Участники этих Соборов не только лучше любого юриста передавали содержание принятых ими актов на местах, но и следили за практикой их применения, предлагая, когда в этом возникала необходимость, новации. Не меньшее значение имела и такая форма деятельности Соборов, как рассмотрение петиций, подаваемых представителями населения на их заседаниях. Посредством этого царь имел полную возможность узнать нужды и желания народа. Следует отметить, что эта форма деятельности имела и другие, чрезвычайно важные последствия. Так, в частности, соборные петиции, имевшие значение «непререкаемого голоса земли», постепенно получают значение законодательных инициатив[637]

.

Наконец, история Соборного Уложения 1649 г., принятого при Алексее Михайловиче (1645–1676), хрестоматийного образца соединения нравственного начала с политическим, закона с обычаем, показывает, как верховной властью должен разрабатываться законодательный акт. Показательно, что Соборное Уложение возникает не вдруг, но ему предшествует длительная и кропотливая работа по совершенствованию законодательства на основе указанных выше принципов. Еще в царствование Иоанна IV были заведены по всем приказам (государственным органам) «законные книги», в которые постоянно вносились все новые узаконения, заключающиеся как в царских повелениях, так и в судебных приговорах, составлявшихся по всевозможным случаям общественной и частной жизни.

При царе Михаиле Федоровиче (1613–1645) эта практика расширилась таким образом, что в Челобитном Приказе были заведены «статейные списки», куда вносились все дела, требующие царского решения и присылаемые на доклад царю из других приказов. Материала было накоплено очень много, и возникла реальная необходимость в разработке нового единого кодифицированного акта, что и было сделано в первый год царствования Алексея Михайловича[638].