Царство и священство

Юрисдикция Церкви была столь широка, что многие споры гражданского характера и некоторые уголовные преступления подлежали ее суду: наследственные, брачные, дела против веры, нравственности и т. д. Историки справедливо отмечают, что влияние Церкви на становление русского общества и государственности было чрезвычайно велико, а применение христианских начал в разрешении правовой практики привело к тому, что многие вопросы быта непосредственно регулировались исключительно нормами церковных правил[627].

Понятно, что и народный обычай, формирующийся в эту пору, все более и более основывался на церковном праве и непротивополагал себя ему. В свою очередь, очень часто и верховная власть напрямую регулировала вопросы церковной жизни. Например, Устав Великого и Равно-апостольского князя Владимира (IX в.) содержит вопросы церковного суда, церковных имений, устанавливает и детально регулирует порядок осуществления Церковью надзора за торговыми мерами и весами. Не случайно даже современник императора Петра Великого (1682–1725) Московский патриарх Адриан

(1690–1700) ссылался на Устав Святого Владимира как на один из основных законов Русской Церкви[628].

Ни один из крупных памятников нашей отечественной правовой мысли не был свободен от очевидного нравственного влияния на его содержание христианства. «Русская Правда» – официальный сборник русского права, составление которого было положено св. Ярославом Мудрым (XI в.), – включала в себя записи народных обычаев, княжеские уставы, судебные решения и нормы, заимствованные из византийского права[629]. Характерно, что среди ученых даже высказывалось мнение, будто текст Правды сложился не в княжеском суде, а церковном.

Например, этого мнения придерживался русский историк В.О. Ключевский (1841–1911), который указывал, что «Русская Правда» встречается большей частью в «Кормчей Книге» – древнерусских сводах церковных законов, иногда в сборниках канонического содержания, носящих название «Мерила Праведного»[630]. И хотя другие исследователи приводили доводы в пользу светского характера этого акта, можно сказать (примирив обе точки зрения), что Правда является памятником и древнерусского права, и церковного права, что перед нами, собственно говоря, и есть русское право в своем первозданном виде[631]

.

Этот вывод представляется совершенно последовательным, если мы не станем искусственно (как это, к сожалению, принято в западной науке права) разделять закон и нравственность, государство и Церковь, право писаное и обычай, а обратимся к тому пониманию взаимосвязи этих явлений, которые даются нам в христианстве и общее усилие которых заключается в единственной цели и для законодателя, и Церкви, и рядового христианина – жить всем мiром по справедливости и со Христом.

Специфическая особенность русского национального права – органическая связь с христианскими началами и построение правовой системы на их основе, укрепляется в более поздние времена, когда православие прочно укореняется в народном быту. Судебник Ивана III (1497 г.) должен был решить главную задачу – сообщить всем судам единообразные формы судопроизводства и осуществить их централизацию. Это было совершенно необходимо, поскольку после двухсот лет татарского ига молодое Московское государство должно было правильно организовать народный быт на единых юридических принципах. Но, как это ни кажется странным, содержание Судебника почти целиком составляют древние народные обычаи и юридические памятники более раннего периода. Новых важных законов Судебник не содержит, и наряду с ним параллельно применяется «Русская Правда»[632]

.

Можно смело сказать, что этот видный акт нашего отечественного права представлял собой по большей части систематизированный свод законов и обычаев и не вносит ничего существенного в уже сложившуюся практику общественных отношений. Таким способом верховная власть устраняла обычаи и правовые нормы, вышедшие из употребления, противоречащие общим принципам и духу русского православного права, не разрушая сами основы и создавая те правовые традиции, за счет которых и может единственно возникнуть правовая культура.

Не менее показателен и Судебник 1550 г. Иоанна IV (Грозного) («Царский Судебник»), в основу которого был положен Судебник 1497 г. Характерной его особенностью является стремление к децентрализации в ряде областей народной жизни, обеспечивающей развитие личной инициативы и правового своеобразия на местах.

Следует особенно подчеркнуть, поскольку к этому вопросу мы еще не единожды вернемся, тщательность и детальную регламентацию судебного производства в статьях Судебника. Он требует записи всех судных дел, рассматриваемых наместниками, производство и хранение их копий, особые гарантии в части избрания меры пресечения и осуждения лиц, которые могут быть преданы казни за совершенные ими преступления, и предоставляет населению широкое право обжалования действий судей непосредственно государю[633].