Царство и священство

Да, с некоторого времени часть обычаев становится законом и, как следствие, позитивным правом. Некоторые сохраняют свой статус, но приравниваются к закону – это особенно характерно для церковного права. Но всегда на смену трансформировавшимся в закон правовым обычаям общество формирует новые и новые неписаные правила, еще не признанные государством, однако уже действующие и также порождающие правоотношения. Таким способом восполняются недостатки и лакуны действующего права и создаются предпосылки для создания нового, более справедливого и содержательного закона.

II

Можно, конечно, утверждать, что «право и нравственность существуют отлично друг от друга: первое имеет в виду внешний порядок общежития, вторая – внутреннюю сторону человека в его личной и общественной жизни. Первое устанавливает общие обязательные нормы, обслуживает отношения по их общим признакам и в случае необходимости употребляет принуждение. Вторая действует, как личный долг, обслуживает индивидуальные отношения и устраняет всякую внешнюю силу»

[672]. Но на примере обычного права мы наблюдаем картину органической взаимосвязи права и нравственности. Причем эта связь не ограничивается одним правовым обычаем.

В самом законе, как позитивном праве, мы без труда обнаружим нравственную составляющую. Ведь создавая право, законодатель всегда руководствуется неким нравственным идеалом, подстраивает под него свое творение. Нельзя же допустить изначально

несправедливый закон. «Нравственность и справедливость не только “присутствуют” в законах, как оценка поведения людей, но и определяют само их существо» – этот тезис бесспорен[673]. Без нравственности, как органичного сегмента нормы права, никакой правопорядок невозможен, поскольку в основе него лежит обязанность лица подчиняться закону – обязанность, безусловно, нравственная. Да и внешний авторитет законодателя, на котором зиждется закон, также покоится на нравственном идеале, признаваемом остальными людьми[674].

Не раз самые авторитетные правоведы призывали не смешивать правовой идеал и позитивное право и не подменять одно другим[675]. Но куда же, спрашивается, поместить это

«нравственное право», которое проявляется в законе сквозь его внешнюю оболочку? В какую форму облечь? Ответ достаточно прост: интересующий нас нравственный закон – это «естественное право», являющееся основой, идеалом, эталоном позитивного права. Оно не просто имплицитно (присуще) действующему закону и органически входит в него, но выше, шире его.

Логика размышления в данном случае проста: очевидно, что нормы действующего в государстве права чрезвычайно разнятся между собой в зависимости от эпох, народов, форм правления, политических режимов и т. п. Бесспорно также, что право позитивное в значительной степени зависит от произвола людей и субъективных обстоятельств, а потому часто бывает несправедливым. Однако разум отказывается принимать такое положение вещей: ведь жизненный опыт свидетельствует, что окружающая нас природа покоится на неизменных

законах мироздания. Почему же, спрашивается, человек и общество существуют в состоянии анархии и несправедливости? Это же абсурд с точки зрения разума!

Поэтому, как считается, помимо позитивного права существует еще и естественное право – вечное, общее и неизменное, вытекающее из самой природы человека. Оно так же объективно, как остальные законы окружающего мира, и подчиняет себе всех людей. Секрет политической гармонии прост: чтобы общество и каждый отдельный человек жили счастливо, необходимо максимально приблизить позитивный закон к своему идеалу[676].

Уже древние софисты утверждали, что помимо действующего законодательства есть еще и «до́лжное право» – идеальный, неизменный, справедливый неписаный закон. Римские юристы также четко отделяли закон, который существует в государстве, от того идеала, который дан нам Творцом. Для них было чрезвычайно важно знать, что не только окружающий мир основывается на незыблемых законах бытия, но и человеческое общество. По мнению римлян, земной закон – плод целесообразности и прагматизма, а естественно-правовой идеал лишен указанного недостатка. Положительное право создается для обеспечения пользы, выгод и интересов всех или большинства лиц; напротив, право естественное – это справедливое, нравственно доброкачественное право. Позднее, уже в законодательстве императора св. Юстиниана Великого (527–565), естественное право назвали отражением Божественной справедливости, правилами, установленными непосредственно Божественным Провидением[677].

Не только в Древнем Риме и Византии, но и в Европе считалось само собой разумеющимся, что правосудие составляет цель и высший критерий для любого судебного решения, всякого закона и обычая. Но сама Justia, строго говоря, вовсе не закон, хотя присутствует в каждом законе и существовала еще до того, как был издан первый закон[678].