Царство и священство

В Православной Церкви в целом закрепилась католическая доктрина, предполагающая разделение общецерковного права (введем для удобства этот произвольный термин, отдаленно соответствующий jus ecclesiasticum) на jus divinum и jus humanum

. Так же как и у католиков считается, что все нормы канонического права суть следствие jus divinum или даже само божественное право – единой точки зрения по данному вопросу также не образовалось[797]. Кто-то из православных исследователей воспринимает заповеди Христа и Его апостолов как нормы положительного канонического права, а не просто в качестве источников канонического права. Другие, напротив, относят jus divinum к нравственным наставлениям как основе канонического права, имеющим прямое отношение к формированию содержания его норм[798]

. Иными словами, признают божественное право лишь источником права, но не им самим.

Логика в последнем случае понятна. В Божественном Откровении действительно присутствуют многие наставления, которые могут быть по внешним признакам отнесены к юридическим нормам. Например, заповедь о левой щеке, которую нужно подставить, если бьют по правой (Мф. 5: 39). О том, что не следует судиться с братом из-за имущества (1 Кор. 6: 7). Что имеющий власть должен употреблять ее не для себя, а для служения другим и т. п. (Мф. 45: 38–41). Все эти заповеди носят абсолютный и вечный характер, но являются ли они позитивно-правовыми нормами? Очевидно, нет и в этом качестве на самом деле нигде не применяются. И вывод, что Христос не устанавливал никаких правовых норм, а лишь нравственные заповеди, представляется небезосновательным[799]. Хотя, как мы покажем ниже, также не снимает всех вопросов.

Таким образом, предлагаемая конструкция для Восточной церкви выглядит следующим образом. К канонам относятся правила, касающиеся организации церковного устройства, форм и способов осуществления церковной власти, а также церковной дисциплины. Они имеют своим источником jus divinum, поэтому каноны – это «сердце», основа церковного нормотворчества. Но одного божественного права мало – каноны должны быть приняты исключительно высшими органами церковной власти – Соборами, формируемыми из епископата. Как и у католиков, набор этих признаков имеет основополагающее, обязательное значение. Исключительно церковное священноначалие в силу природы своего духовного сана является создателем канонов и высшим законодателем для Церкви. Почему? Потому что, как считается, духовная иерархия, уполномоченная Христом для совершения таинств, ничего не может сделать во вред Церкви, обладая вследствие апостольской преемственности аутентичным пониманием текстов Священного Писания.

Нормы, принятые пусть и церковными органами власти, однако не относящиеся к указанным выше предметам, каноническим правом не признаются, например акты, регулирующие гражданско-правовые отношения[800]

. К jus humanum относят также государственные законы по делам Церкви, их цель – регулировать внешнюю сторону ее деятельности. Ведь существуя в государстве, она вступает в правоотношения и с органами верховной власти, и с другими общественными организациями. Соборы и епископат данные отношения не регулируют, это – прерогатива государственной власти[801].

Тем самым постулируется весьма важный вывод о том, что право каноническое и право церковное (или церковно-государственное), jus humanum

, – суть два разных вида права. В подтверждение ссылаются, в частности, на то, что, в отличие от «обычного» права, каноны по своей природе лишены элемента принуждения. Их исполнение связывают исключительно с доброй волей конкретного лица, принимающего на себя обязанность подчиниться правилам Церкви из внутренних побуждений. Полагают также, будто неисполнение лицом канонических правил автоматически предполагает прекращение его связи с Церковью[802].

II

Нельзя, однако, сказать, что рассматриваемая доктрина лишена недостатков и противоречий, которые присутствуют в латинской канонической теории. Соглашаясь с тем, что все каноны, выводимые непосредственно из jus divinum, невозможно признать нормами положительного права, нельзя забывать и об обратной стороне медали. Как назвать нравственными заповедями конкретные правила из Священного Писания относительно, например, критериев отбора священников, оснований для низвержения согрешающего и не кающегося христианина из Церкви, недопустимости симонии, запрете волхования и мужеложства и многих других? Безусловно, это – конкретные нормы поведения, а вовсе не нравственные наставления. И они применяются в этом качестве уже многие столетия.