Царство и священство

В римском праве нормы издавна делились на: 1) уполномочивающие; 2) диспозитивные; 3) принудительные[896]. Эту же классификацию обнаруживают и нормы канонического права вне зависимости от того, регулируют они гражданско-правовые отношения, вопросы церковной дисциплины, компетенцию органов церковного управления или иерархию священноначалия. И канонист иеромонах Матфей Властарь в XIV веке согласно повторяет: «Благодеяние закона – в том, что он повелевает, запрещает, дозволяет и наказывает»[897].

123-я новелла императора св. Юстиниана Великого, одна из основополагающих для церковной дисциплины, прямо копирует структуру обычной нормы права («гипотеза-диспозиция-санкция»). В ней указывается, что архиереям единственно приличны посты, молитвы, ночные бдения и размышления о Христе. Лица, замеченные в играх, посещениях развлекательных мероприятий и иных непристойных мест, подлежат запрету служения сроком на 3 года с высылкой в монастырь на покаяние, хотя сана не лишаются.

Среди прочих в каноническом праве присутствует множество уполномочивающих норм, касающихся компетенции тех или иных лиц или органов церковной власти. Согласно законам св. Юстиниана Великого, епископы наблюдали за отправлением правосудия местными городскими начальниками и соразмерностью преступлению назначенных наказаний (134-я новелла). А 116-я и 128-я новеллы предписывают архипастырям участвовать в выборах и назначениях городских чиновников, внося ходатайства об увольнении нерадивых лиц.

Более того, целые отрасли канонического права представляют собой плагиат

римского закона, его прямое и непосредственное использование. Например, исключительно римским правом было урегулировано правовое положение объектов церковной собственности и священных мест. Лишь после этого Церковь, как легитимный субъект гражданско-правовых отношений, получила право приобретать имущество по сделкам с третьими лицами и по завещанию[898].

Другой пример не менее ярок. По древней римской традиции собственниками храмов в римском праве признавались боги. Развивая эту идею, император св. Юстиниан Великий распространил правовой институт res sacrae на все христианские храмы. Как следствие, единственным субъектом имущественных прав Церкви стал законодательно признаваться Иисус Христос. Это, конечно, имело далекие последствия в части обеспечения неприкосновенности церковной собственности.

Знакомый нам на протяжении многих столетий институт самостоятельного имущественного положения приходов также обязан своему появлению римскому праву. Дело заключается в том, что изначально Церковь вообще не знала понятия «приход», единственной привычной «малой» административной единицей считалась епископия. Но уже при императоре св. Феодосии I Великом (379–395) наметилась тенденция имущественного обособления мелких церковных общин. Поскольку имущественная зависимость приходской церкви от правящего архиерея мало сообразовалась с принципами римского права, при императоре Зеноне (474–491, кроме периода 475–476 гг.), за приходами признали права юридического лица, хотя и производного от епископской власти. Эта практика окончательно закрепилась в законодательстве императора св. Юстиниана Великого[899]

.

Римское право оказало решающее влияние и на процессуальные институты, в первую очередь положенные в основу деятельности вселенских и иных Соборов. Этот процесс был тем более закономерен, что никакой альтернативы ему не существовало. Еврейское право, которым иногда пользовались судьи Церкви в первые века ее существования, не знало четкой и законченной судебной процедуры. И лишь одно римское право с глубочайшей проработкой его институтов могло удовлетворить возникшую потребность в необходимых процессуальных формах. «Признавая, что гражданское судопроизводство удовлетворяет принципам истины и дает ручательство в объективности, церковное законодательство не нашло надобности предписывать для своих судов какой-либо особенный порядок судопроизводства, отличный от существующего в государственных судах»[900].

Коснемся вкратце и других примеров. Во многих случаях каноническое право использовало римский аналог для того, чтобы создать собственную норму. Так, римское право не позволяло обвинителю отказываться от возведенного им на подсудимого обвинения, за исключением строго определенных законом случаев. И если обвинитель все же уклонялся от своих обязанностей, то подвергался за это серьезному денежному наказанию. Напротив, подсудимый освобождался от всяких обвинений, и даже само его имя вычеркивалось из судебного протокола. Данная норма была воспроизведена в 19-м (28-м) правиле Карфагенского собора[901].