Царство красоты

И вдруг обнаруживаю… как сильно мне не хватает шума льющейся воды в душе и знания, что это Софи оккупировала единственную ванную минимум на час. Не хватает её кулинарных «шедевров», потому что меня искренне веселили её потуги испечь блины и при этом не сжечь их. Не хватает её цветного мармелада в миске, потому что угадывание зверей, которых она сегодня притащит из магазина, уже превратилось в увлекательную игру. Мне не хватает её присутствия, просто дыхания и осознания того, что она рядом.

Мы встретились несколькими днями позже в её госпитале, где я прошёл обследование, чтобы убедиться в целостности своего организма.

— Пообедаем вместе? — спрашиваю, улыбаясь её зелёному медицинскому наряду.

Софья — доктор, только теперь до меня окончательно доходит, что она воплотила МОЮ мечту.

— Боюсь, это несколько неуместно, — отвечает без тени иронии.

Моё лицо сковывает маска — я стараюсь скрыть тот факт, что душа, кажется, сползает по стенкам колодца в преисподнюю. Но я всеми силами цепляюсь за выпирающие камни:

— Почему?

— Потому что у меня есть парень, с которым я живу, и ему не нравится наше общение.

— Разве можно связывать свою жизнь с человеком, который запрещает видеться с семьёй?

— А он с семьёй не запрещает. Только с тобой.

Софи смотрит в мои глаза смело, почти с вызовом.

— Антон не дурак, Эштон. Он всё очень хорошо понимает, даже слишком, — вздыхает. — А я не хочу его расстраивать. Он это не заслужил.

Я не знаю, что сказать, мою челюсть сковала предательская судорога. Но Софи оказывает мне услугу и ставит точку в нашем разговоре за меня:

— И потом, меньше чем через месяц мы уезжаем в Нью-Йорк.

— Береги себя! — прошу её.

— Ты тоже! — она, наконец, улыбается, и я вымучиваю улыбку в ответ.

Мы коротко обнимаемся, и самое большое моё желание, чтобы этот миг каким-то чудом трансформировался в бесконечность.

Часть 2. Её высочество — Любовь

Глава 15. Неожиданность

Софи была совершенно права по поводу депрессии: она почти сразу накрыла меня своей тёмно-серой вуалью, и я наверняка запутался бы в её длинных фалдах, если бы не работа.

Отцовский монстр, без устали поглощающий мелких обитателей рынка, оказался целиком на моём попечении. Глава компании устранился так полно, как только мог, предоставив мне все свои полномочия и владения, включая знаменитый своей красотой и масштабами кабинет. Никому из бизнесменов ещё не удавалось так очаровывать партнёров своим рабочим пространством.

Мой отец действительно особенный человек, и только теперь я понимаю, насколько он уникален. Его алгоритм покорения мира не похож ни на один другой и складывает свой собственный пазл из деталей, открытых, изобретённых, метко подмеченных отцовским острым умом. Ни одна важная сделка, проведённая в его кабинете, не была провалена, и его убранство вкупе со зрелищностью панорамных видов сыграли в этом не последнюю роль. Многие компании располагают бизнес площадями в небоскрёбах, но только кабинет моего отца стал своего рода легендой в Сиэтле, воплощая собой не только эталон эстетики, но и успешность, силу, власть.

Теперь в этой власти весь я. Нужно отдать должное, отцовский ген работает исправно. Никто из работников махины и раньше не воспринимал меня юнцом-практикантом, а теперь и вовсе каким-то образом все до единого увидели во мне преемника. Слухи есть слухи, и они всегда рождаются сами по себе, но в моём случае сыграли мне на руку: кто-то решил, что именно мне достанется пост президента со всеми вытекающими.

Поэтому проблем с авторитетом ни перед подчинёнными, ни во взаимодействии с партнёрами у меня нет — все контакты проходят более чем гладко и на удивление результативно.

Я работаю и стараюсь ни о чём не думать, но не все наши устремления заканчиваются успехами.

В моём мозгу, памяти и желаниях живёт… Софья!

Я не знаю, как назвать то, что со мной происходит, каким словом обозначить ежесекундно преследующее меня желание увидеть её, поговорить, перекинуться парочкой текстовых сообщений. Я почти всегда занят в офисе, на встречах и командировках, Софи уже давно учится и работает в госпитале Нью-Йорка.

Она попросила меня не звонить, но писать не запрещала, и иногда, когда совсем невмоготу, я пишу ей и через время всегда получаю ответ. Мы говорим ни о чём, чаще о погоде или планах на вечер, которые в моём случае всегда одни и те же — завалиться спать. Софи смеётся и удивляется тому, как я умудрился трансформироваться из «крутого парня» в такого «зануду».

Жизнь потеряла для меня краски и оттенки, превратившись в одну бесконечную монохромную киноленту, и я вынужден быть всегда сосредоточенным и сфокусированным на её кадрах, чтобы не подвести отца, не завалить его бизнес. Мне интересно то, что я делаю, и, вероятно, именно поэтому у меня получается всё, за что берусь. Но с каждым днём осознание растущей в душе пустоты давит всё сильнее и сильнее, и я уже не могу скрыть от себя самого факт отсутствия в моей жизни ценностей, ориентира, к которому мне нужно двигаться.