Церковь и политический идеал

Помимо этого, в данных рассуждениях без труда обнаруживается уже знакомая нам нелепая и вздорная идея ограничения верховной власти правом. В результате судебная система в современных государствах давно уже превратилась в закрытую корпорацию, живущую по своим законам. Как народ не имеет по светским политическим теориям реального отношения к вопросам управления государством, так никакого отношения он не имеет и к вопросу отправления правосудия.

Уже на этой стадии рассмотрения невольно возникает несколько вопросов, на которые светская наука права не может дать удовлетворительных ответов. В первую очередь государство понимается в одностороннем смысле, как правительство, аппарат управления, которому якобы противостоит и все общество, и представительные органы государственной власти. Но это – чистое заблуждение, как мы выяснили выше.

Повторимся, что представительные органы власти невозможно строго разграничить по компетенции от органов управления (исполнительной власти), равно как и «общество» от «государства». Даже если бы мы могли разделить эти функции точно и «навсегда» на бумаге, еще не значит, что они разделились бы в действительности. И разве может быть верховная власть отделена от власти управительной? Такого мы нигде не встретим, кроме как в теоретических раскладах идеологов либеральнодемократической доктрины, где говорится, что верховная власть есть власть народа, а власть управительная ей подчинена. Написать можно все, что угодно. Но все всегда знали, что реально руководит страной не тот, кто обозначен на бумаге, а кто имеет в своем подчинении аппарат управления, чей приказ будет исполнен и кто с высоты своего положения никому не подчинен.

Мы видим, что даже при самом оптимистичном раскладе теория разделения властей не может обосновать их равенства и взаимоограничения. Власть по управлению государством всегда остается верховной, а «народная» – назови ее хоть представительной, хоть общественной – может лишь пытаться контролировать и фрондировать (по мере возможностей) с ней. Стать верховной власть общественная не может ни при каких обстоятельствах. Настоящая верховная власть в известные моменты олицетворяет собой все государство. Поэтому, по логике противников христианской государственности, получается, что суд является органом государства и государству же противостоит! Это все равно, что любой орган управления был бы государственным и одновременно противостоял ему. Понятно, что такой орган не просуществовал бы и одного дня, как явление безумное.

Если мы приходим к выводу о том, что отправление правосудия является одной из функций государства как организованного общества, то и «независимость» суда от государства, т.е. от общества, выглядит нелепым требованием, противоречащим природе политических отношений.

Помимо того негативного явления – выделения судебного сословия в замкнутую и самодостаточную корпорацию, которое проявляется всегда при неправильной организации государственной жизни (ранее мы говорили об этом на примере управленческого чиновничества), – возникают ситуации, неприемлемые с точки зрения здравого смысла и государственных интересов. Приведем один из примеров.

Как указывалось выше, правовая деятельность государства, т.е. стремление к наиболее полной и совершенной реализации правового идеала, всегда натыкается на такое естественное препятствие, как несовершенство любого законодательного акта и его противоречие (как акта, отжившего свой век, но еще не отмененного) требованиям жизни и свободе личности. Кто в этой ситуации может принять на себя смелость руководствоваться не буквой закона, а его духом и совестью? Сам суд? Нам часто говорят: «да» и приводят в пример слова, присутствующие почти во всех законодательствах мира: «Судья должен руководствоваться законом, практикой и совестью».

Но это справедливо далеко не всегда и зачастую может вылиться в фарисейство, формализм. Во-первых, конкретный судья или даже вся судебная система в целом не знает всех жизненных перипетий и всей проблематики государственной жизни в силу естественных причин – они занимаются только правоприменительной практикой, но не управлением государством. Поэтому их рецепты по разрешению определенного рода ситуаций почти всегда будут недостаточно глубокими, не учитывающими всех аспектов проблемы, идущими наперекор интересам всего общества в целом.