Церковь и политический идеал

Семья дает человеку потомство и формирует культурные основы общежития, приучает к власти и подчинению, разъясняет идею духовного служения ближнему своему. Нация, расширяющая горизонты человека от «я» – индивидуального до «мы» – индивидуальноколлективного, представляет собой духовное явление единой этнической группы, основу государственности, которая без нее невозможна.

Государство не только регулирует властные отношения, произрастающие в обществе в силу естественного неравенства людей, но и направляет их к высшей цели общего блага. Наконец, Церковь открывает нам конкретное и полное содержание нравственных ценностей как в индивидуальном, так и коллективном их понимании, выступает хранителем Истины. Право представляется уже не в качестве силы, противостоящей нравственности, христианскому вероучению, но как их детище в руках верховной власти, орудие справедливости.

Объединенные рамками и духом одного системного учения, все эти явления примиряются друг с другом, обретают свой особый смысл. Здесь система не ломает индивидуальность, но подчеркивает ее, при условии, конечно, что последняя не противостоит всему остальному, но служит всем. Светскому сознанию этот аспект, наверное, наиболее неприятен: вот, мол, где проявляется ваше нарушение «моей» свободы ничего не делать и не быть никому обязанным. Но может ли быть иная свобода? Разве можно назвать светлым словом «свобода» то состояние, когда человек чувствует себя счастливым лишь в состоянии полной изолированности от всех других? Что же объединяет их всех вместе? Ничего, кроме самых насущных проблем бытия, так сказать, борьбы за огонь и за мясо. Здесь нет даже следов самоотречения, без которого немыслима никакая государственность и само человеческое общежитие.

Нетрудно убедиться, что самоотречение – одно из основных начал христианства, в самых высоких своих формах предполагающее готовность умереть за ближнего, в самых слабых – хотя бы не конфликтовать, сосуществовать с ближним, прощать его и в этом взаимопрощении находить основу взаимопонимания. Вряд ли стоит доказывать, что именно за счет последнего умения русский народ и смог построить великую Русскую империю, Русскую государственность, которую не смогли разрушить до конца ни проевропейские преобразования Петра I, ни коммунистический интернационализм, ни перестройка, ни демократические реформы последних лет.

Имея образцом человечности Христа, православное учение о государственности не может не быть учением жертвенным. Но эта жертвенность не есть суицид (самоубийство), следствие пессимистического разглядывания мира, но ощущение высшего его смысла. Вместо человекоубийства как способа разрешения споров, принятого в языческие и настоящие времена, христианство предлагает самопожертвование как единственный способ борьбы со злом. Безусловно, никакая иная религия не дает нам ничего подобного. Это – философия всеединства, человекобожия и богочеловечности. Политическая философия христианства самодостаточна: она не нуждается в дополнительных учениях и теориях, но есть Истина абсолютности. С научной и практической точки зрения мы имеем учение цельное, перспективное, предоставляющее нам всевозможные вариации для проявления и наполнения содержанием идеи человеческих союзов, и в первую очередь – государства.

Никакой иной альтернативы, как вернуться к своим истокам, к христианской государственности, у нас нет. И годы советской власти, и попытки «демократизации» страны дали столь ужасающие результаты, что высказываться за продолжение подобных экспериментов – и ненаучно, и преступно перед Россией.

Можно, конечно, говорить о «недостатках» и «перегибах» советской эпохи, о том, что «социализм с человеческим лицом» и есть наша природная русская стезя. Но объективный исследователь, привыкший доверять фактам, а не оценкам, не может не подметить, что крепость советской системы управления государством заключалась не в буквальном следовании основам марксистского учения, а отступлениях от него.

Как формировалась система Советов и их персональные составы? Мы без труда обнаружим сословный принцип народного представительства, заимствованный из времен Московской Руси, хотя и в извращенных формах, и с иным содержанием. Что являлось корнем, средоточением всей системы государственности? Единая идеология и хранители ее – Коммунистическая партия (аналог Церкви и христианства). Можно провести и другие параллели: имперское сознание и мессианское значение России – понимание СССР как особого государства с мировой миссией. Фактическое назначение, а не избрание руководителей, выборность судей в народные суды (хотя, конечно, эта выборность была условной, но имела значение конституционного принципа) и т.д. Именно за счет заимствования исторических форм Руси и держалась, и была крепкой советская власть. Но если это так, стоит ли вновь продолжать эксперименты по наложению правильных форм на чужеродные идеалы? Не лучше ли, чтобы все соответствовало друг другу: и формы, и идеи, на которых строится русская государственность?